Чешские граждане могли участвовать в аукционах, а могли продать эти ваучеры другим лицам, что многие и сделали перед Рождеством. Неофициальный «уличный рынок» ваучеров то появлялся, то исчезал. За несколько аукционов определилась справедливая цена всех государственных предприятий, которые затем перешли в частное владение.

Как же не обращать внимания на компьютеры, расставленные в соседней комнате, когда в них установлена программа, сводящая вместе покупателей и продавцов! На Нью-Йоркской фондовой бирже трейдеры до сих пор выкрикивают приказы о продаже и покупке, устанавливая справедливую стоимость акций IBM. Восточная Европа полностью устранила посредников, переложив функции установления цен и подбора покупателей и продавцов на программное обеспечение. Как только адекватная цена установилась, все ваучеры были обменены на доли в акционерном капитале чешских компаний. После этого был проведен высокоскоростной канал связи, соединяющий Пражскую фондовую биржу с Франкфуртской, и иностранцы начали медленно скупать акции чешских компаний, насыщая систему деньгами извне. На это ушло несколько лет, но по мере увеличения объема торговли на полностью электронной бирже установилась цена каждой компании на основании ее потенциала роста и прибыльности. Право собственности полностью перешло от государства к частным лицам.

Председатель замолчал, улыбнулся и продолжил:

– А потом, как по волшебству, компании начали приносить деньги, прибыль. Они, как вы это называете, поднялись? – он сложил руки на животе. – Акции выросли, и они получили еще больше прибыли.

Рынки пользуются дурной репутацией – фондовые рынки, во всяком случае. А все потому, что отличаются волатильностью и на них творятся необъяснимые вещи вроде роста акций после плохих новостей, завышенной оценки доткома Pets.com и периодических обвалов.

Вне всяких сомнений, задача торгов на рынке – принести как можно больше хлопот. Если все уверены, что рынок пойдет вверх, он обязательно пойдет вниз. Почему так происходит? Рынок каждый день сканирует настроение участников, выясняет, что они думают, выявляет, если хотите, общее мнение по поводу цен. Но затем вводные данные меняются – прибыли упали или инфляция остановилась, – и на рынке начинается движение, причем задолго до того, как общее мнение уяснит, что же произошло. Все это действует на нервы, все гадают на кофейной гуще, а рынок тем временем наносит один удар за другим.

Но в капиталистической системе фондовый рынок играет исключительно важную роль – он выделяет капитал тем, кто его заслуживает, и безжалостно морит голодом тех, кто его недостоин. Вот такие дела. Первичное размещение акций, опционы, облигации, обеспеченные долговыми обязательствами, – все это, по сути, производные этого распределения.

Нерациональное распределение капитала и хаос на рынке практически всегда обусловлены правительственной политикой. Имейте в виду, идеального рынка не существует, но можно подойти к нему очень близко.

Свободные радикалы должны использовать рынки. И не просто рынки, а все рыночные механизмы, потому что рынки выполнят всю работу за вас, подсказывая нужные направления распределения капитала. Решения рынка лучше, чем решения людей.

Так как же функционируют рынки? Давайте начнем с фондового рынка – он торгует исключительно прибылью.

Позвольте мне вернуться к примеру с рыбой из правила о производительности. Расширение компании по производству рыбацких сетей ограничено, если только вы не автоматизируете производство новой модели – назовем ее Net Net. Вы получаете неплохие прибыли, но придется копить пять лет, чтобы позволить себе приобрести один автомат. Вместо этого вы продаете часть будущих прибылей, продав акции своей компании. На первый взгляд, вполне разумная сделка.

Но какую часть компании нужно продать, чтобы выручить, скажем, $5 млн? Сколько акций, если я произвольно разделю прибыль на «доли» по 1 млн? Если я смогу доказать, что с $5 млн я заработаю $2 млн прибыли в следующем году, а затем еще $3,5 млн и потом еще $5 млн, то, может быть, только может быть, я смогу убедить кого-нибудь в том, что компания стоит $20 млн, что в 10 раз больше прибыли следующего года. И как, скажите на милость, я смогу уговорить кого-то дать мне $5 млн с трудом заработанных денег в обмен на лист бумаги, по которому он владеет четвертью моей прибыли?

Довольно просто. Стоимость акций определяется суммой всех будущих прибылей с поправкой на сегодняшний день. В силу инфляции и прочих рисков деньги сегодня стоят больше, чем аналогичное их количество будет стоить завтра. Итак, я складываю $2 млн плюс (возьмем ставку дисконтирования в 20 %) 80 % от $3,5 млн, 65 % от $5 млн и так далее. Да, без математики тут не обойтись, но, если вы просчитаете достаточное количество лет с учетом ставок дисконтирования, коэффициент существенно снизится и большие суммы прибавляться не будут. Так что для более-менее точной оценки вам достаточно будет первых нескольких лет.

Итак – о чудо! – моя компания, если мои прикидки в $2 за акцию по прибылям ($2 млн, разделенные на 1 млн акций) являются верными, в действительности стоит $20 млн. Я продаю 250 000 акций по $20 за штуку (прибыль следующего года, увеличенная в десять раз) за $5 млн, а 750 000 акций оставляю себе. И в первый день акции торгуются на открытом рынке по $20.

Открытый рынок? Несомненно. От старых европейских бирж до Нью-Йоркской фондовой биржи и электронных рынков люди, владеющие капиталом, покупают и продают акции, потому что считают их недооцененными или переоцененными. Возможно, меняются ожидания в отношении будущих прибылей. Возможно, ставка дисконтирования повышается из-за страха перед инфляцией. Может, начинается война, и никто не покупает сети, или налетел ураган, погубив всю рыбу.

Курс акций скачет туда-сюда в результате меняющихся ожиданий. В редкий день их цена остается неизменной. А все потому, что большее число покупателей повышает цену или большее число продавцов сбивает ее.

На фондовой бирже подобные калькуляции производятся каждую минуту каждого дня, когда она открыта. Если она считает, что рынок Net Net шире, чем предполагалось изначально, ожидания прибыли повышаются, возможно, до $3 за акцию вместо $2, и вдруг остальные участники принимаются скупать акции на открытом рынке, повышая курс до $30, чтобы завладеть долей в ожидаемых возросших прибылях. Торговля на открытом рынке завязана на ожиданиях прибыли, а не на реалиях. С другой стороны, если кого-то уличат в производстве фальшивых раковин, выступающих в качестве местной валюты, валютные ожидания вырастут, ставка дисконтирования повысится, и инвесторы готовы будут платить только в семь раз больше моей предполагаемой цены. Курс моих акций упадет до $14. Обидно! (Кстати сказать, вы только что прошли университетский курс по корпоративным финансам!)

Суть рынков – в установлении адекватной цены. Акции продаются и покупаются, растут и падают в цене, пока их курс не останавливается на верной отметке, чтобы под верной отметкой ни подразумевалось. Скорее, субъективно, нежели объективно.

А кто же эти «люди, обладающие капиталом»? Вы, я, банки, взаимные фонды, иностранные правительства – чем больше, тем интереснее. Имеет значение лишь то, что масса людей выражает свое мнение относительно будущего моей компании и торгует акциями, руководствуясь этим мнением. Словно по волшебству, акции пытаются нащупать адекватную цену, а рынок эффективно распределяет капитал.