Наконец-то мы выдвинулись, час неспешной езды, и мы оказались на берегу Неглинной, кабак располагался невдалеке от общественных бань.

— Надо урок преподать, что не стоит просто так меня и людей моих трогать. Заходите и всем, кто есть в кабаке, преподайте урок. Хозяина же ко мне. И без смертоубийств мне тут, — грозно произнес я.

— Ну, тут как выйдет, — оскалился Олег.

— Карась, Лагодь. Вы к окнам встаньте. Рябой, Жишка, вы снаружи останьтесь, — внес дополнения дед, и все взоры людей обратились ко мне.

— Понеслась, — оскалился я, кивнув.

— А-а-а, за князя, — взревели люди и понеслись в кабак, размахивая дубинами.

Вместе со мной остались только дед и Прокоп, а остальные предпочли развлекаться.

Из кабака мгновенно начали раздаваться крики и ругательства, а спустя пару мгновений из окна выпрыгнул плюгавый мужичок в одной рубахе, и его тут же приголубил дубиной Карась, так что мужичок тут же свернулся калачиком и заскулил. Вот только Карасю пришлось его оставить и принимать нового, вылезающего из окна.

Остальные тоже не стояли без дела, ведь из кабака побежал народ.

Минут десять продолжалось избиение, и вот из дверей появились Олег с Елисеем, они за волосы тащили толстого мужика и кинули его к ногам Черныша.

У мужика все лицо было залито кровью.

— Ты, что ли, Дрочило? — спросил я, с интересом разглядывая хозяина кабака.

— Уа-а-а, — только и завывал он.

— А ну сказывай, когда тебя князь Старицкий спрашивает, — тут же пнул Елисей мужика без всякой жалости, а Олег вновь схватил его за волосы и поставил на ноги.

— Я-я-я, — хлюпая разбитыми губами, протянул мужик.

— Слушай меня сюда, Дрочило. В твоем кабаке побили моих людей! Сильно побили. Ты не разнял и не утихомирил никого. Не кликнул стрельцов и не предупредил меня. Так их еще и ограбили на пять рублев. Пояса и ножи забрали. То твоя вина.

— Не виноват я, — тут же упал на колени Дрочила.

— Ага, как же, — зло усмехнулся я. — В общем, деньги вернуть, как и все остальное что взяли. Сверху этого еще десять рублев на излечение моих людей. Сроку тебе два дня. Куда принести, у людей спросишь, подскажут. Не исполнишь, пожалеешь. Я слово в том даю. Князь Андрей Володимирович Старицкий.

— Нету у меня столько, — тут же заюлил Дрочило. — Не боишься ли, князь, царского гнева? — тут же попытался припугнуть меня хозяин корчмы.

— Ха-ха-ха, — тут же развеселился Олег, а следом за ним и остальные усмехнулись. Дрочило лишь с испугом на них покосился.

— Насмешил, — усмехнулся и я. — Ты у людей поспрашивай, кто такой князь Старицкий. Все, пшел отсюда, пес смердящий, — и я махнул рукой.

Олег тут же направился в кабак, крикнув в двери, чтобы заканчивали развлекаться.

К тому моменту, как мы отправились назад, уже начало смеркаться. Так что Прокопу и всем моим послужильцам пришлось остаться у деда.

Зато за ужином мы более подробно обсудили поездку Прокопа по моим землям и чему ему стоит уделить внимание.

С утра на подворье меня уже ждал Василий, я по привычке хотел только с ним отправиться, но, переговорив с дедом, взял еще двоих сопровождающих из его послужильцев. Не пристало князю и первому боярину с одним сопровождающим быть.

Прибыв в кремль, я дождался царя, и мы пошли на заутреннюю службу, после которой направились во дворец, только не в палаты, в которых происходило заседание думы, а в иную комнату.

— Что, Андрей, готов? — весело поинтересовался у меня Дмитрий.

— К чему? — спросил я, весь напрягшись.

— Как, ты не знаешь? — наигранно удивился Дмитрий, я же помотал головой.

— К царской охоте, — улыбнулся царь.

— Готов, — ответил я, а у самого в мыслях промелькнуло: «Боже, как я хочу уже свалить к себе в вотчину и наконец заняться делом, а не это все…».

Глава 16

Глава 16

Наконец-то впереди появились стены земляного города, и я выдохнул. Я смог, я пережил эту чертову царскую охоту. Впечатлений хапнул, конечно. Одни сборы и путь чего стоили, тысяча человек, не меньше, в этом деле участвовали. Бояре, подьячие, стольники и псари, ближние люди царя и охрана как иностранные, так и стрельцы, и еще хрен пойми кто. Так еще и сотня подвод, на которых везли всякое нужное: шатры, снедь, медовуху и вино.

Вот уж охота так охота и вечная пьянка, как итог двенадцать трупов и четверо пропавших. Леса глухие, как из сказок, там не то что одному потеряться можно, но и отряд в сотню голов пропадет, не заметишь, да и недалеко от Москвы. Несколько людей в пьяном состоянии с коней сверзились, и все, сразу на небо, двоих кабан задрал, а остальные кто где шею себе свернули.

Полтора дня пути до охотничьих угодий добирались, три дня там и еще полтора дня обратно.

Так-то было весело, вот только для меня напряженно, так как мне свернуть шею было легко, очень уж условия подходящие. Умер на охоте князь Старицкий, помянем раба божьего — и все!

Вот только Дмитрию не особо было до меня дело, он развлекался, как мог, пил и гонял зверье разное. Да и остальные не отставали, каждый трофей обмывали, и тут же слуги его готовили на огне. Удачные выстрел из лука или удар копья тоже обмывали, в общем, пир непрекращающийся, а еще песни, музыка и скоморохи. Я изредка ловил на себе задумчивые и изучающие взгляды. Приходилось соответствовать и также находиться в окружении Дмитрия, в том числе когда он гонял живность.

Лишь на второй день я смог расслабиться утянуть небольшой винный бочонок литров на пятнадцать. Спустя литров пять меня нашли Василий и Олег с Вишкой и Рубцом. Нашли на свою голову, и до самого утра из-под одного дуба раздавались песни из разных времен. Василий же с Вишкой еще два раза бегали за едой и закусью. Расслабился сам и людей споил, а на следующий день меня донимали о песнях. Пришлось отнекиваться и списывать на пьяную голову. Штирлиц был близок к раскрытию….

— Вот и Москва, — произнес Дмитрий, который перевел своего скакуна на шаг, и получилось, что я его догнал и поравнялся.

— Да, эх, всегда хорошо