— «Скорая» слушает.

— Здравствуйте, с моей подругой плохо. Она упала в обморок, я не могу привести ее в чувство. Пульс не прощупывается.

— Нашатырь давали?

— Давала, не помогает.

— Может, она пьяная или беременная?

— Ни то, ни другое, — зло рявкнула я. — Приезжайте, я оплачу ваш приезд. Сколько нужно денег — пять тысяч, десять?

— Диктуйте адрес.

Вот тут я растерялась. Я не знала Сонин адрес.

— Понимаете, — сказала я. — Я точно не знаю только, что это большой особняк на Веневском шоссе. Сразу за парком. Мою подругу зовут

Софья Вязова. Может, вы по своему компьютеру посмотрите ее адрес?

— Нет у нас компьютера.

— Я вам подарю, если вы приедете в ближайшие пять минут. Моя подруга не приходит в себя, я не слышу ее дыхания, вы должны что-нибудь сделать!

— Ладно, успокойтесь, сейчас будем. И отключились.

Приехали они и впрямь быстро, — видно, подействовало обещание подарить им компьютер. И «скорая» была не простая, а реанимационная — новехонькая блестящая машина, сияющая в ночи желтыми и синими сполохами света, словно среди заснеженного парка расцвели фантастические цветы...

Врач с медсестрой осмотрели Соню, покачали головами.

— Что? — шепотом ужаснулась я.

— Хорошо, что вы нас вызвали. Похоже, аневризма у вашей подруги. Приготовьте ее вещи: пижаму, тапочки, зубную щетку. Мы ее забираем. Повезем в частную кардиоклинику. Вы сможете лечение оплатить?

— Конечно. — У меня руки тряслись от страха за жизнь Сони, а они — о деньгах! — Я все оплачу! Палату пусть предоставят отдельную и самую лучшую!

Врач кивал, а на лице его был написан живейший интерес, когда он увидел, как я достаю свою чековую книжку.

— Ах, черт, — поморщилась я. — Здесь надо наличными...

Я сбегала наверх за портмоне, вернулась, отсчитала врачу десять купюр (лицо его приятно зарозовело) и сказала:

— Приложите все усилия.

— Обязательно, — ответил врач. — Можете не сомневаться. Только, пожалуйста, принесите еще паспорт и страховой медицинский полис больной, без этого никак.

По счастливой случайности я знала, где у Сони хранятся документы — в большой плетеной шкатулке, стоявшей на каминной полке. Я отыскала гам Сонин паспорт и полис медицинского страхования, вручила это докторам. Врач в ответ вручил мне визитку:

— Звоните вот по этим телефонам, чтобы узнать, как дела у вашей подруги. Ну, мы поехали.

Соню положили на носилки (она так и не пришла в себя), к ее рукам прикрепили иглы от капельниц, поместили в машину.

— Не волнуйтесь, — сказал мне доктор. — Это лечится. Вы позвоните попозже, узнайте, как и что.

Они уехали, а я долго и бездумно стояла на пороге особняка, разглядывая глянцевую визитную карточку, на которой было написано:

Частная клиника доктора Полетаева

«КАРДИОСФЕРА»

Диагностика и лечение всех видов расстройств сердечно-сосудистой системы.

Приемный покой: тел. 48-63-99

Дежурные врачи: тел. 48-51-44, 48-00-00

Регистратура: тел. 48-05-77

Сжав карточку в руке, я вернулась в дом. На смену лихорадочной деятельности, которой я сопровождала отправление подруги в больницу, пришла тупая усталость и непонятная тоска. Я чувствовала себя так, словно пришла на очень важное свидание, а оно не состоялось. Я заперла двери и прошлась по холлу, гася свет, а потом поднялась к себе на второй этаж. Решив, что прошло достаточно времени для того, чтобы сдобренная моими деньгами «скорая» довезла Соню до больницы, я набрала номер приемного покоя «Кардиосферы». Там долго не брали трубку, но наконец соизволили.

— «Кардиосфера», приемный покой слушает.

— Здравствуйте, к вам сейчас должна поступить со «скорой» моя подруга...

— Имя, фамилия?

— Вязова Софья. Я бы хотела узнать...

— Да, Вязова Софья поступила к нам. Она уже в операционной.

— В операционной?!

— Конечно, что ж вы хотите, у нее тяжелая форма нисходящей аневризмы, хорошо, привезли вовремя, успели, а не то... Да и дежурит сегодня доктор Гостьин, он специалист по аневризме. Вы не волнуйтесь, надежда есть.

Я почувствовала, как меня охватывает липкий страх, но не позволила себе потерять голову:

— Когда можно будет узнать, как прошла операция?

— Позвоните завтра после полудня.

— Хорошо. Спасибо вам.

— Не за что. Всего доброго, не переживайте. У нас лучшая кардиоклиника. А доктор Гостьин — очень талантливый.

Остаток ночи я не спала, а сидела в кресле у окна и штудировала большой медицинский справочник, который случайно обнаружила на полках недостроенной Сониной библиотеки.

«Аневризма нисходящего отдела грудной аорты обусловлена атеросклерозом, травмой. Обычно локализуется в проксимальном отделе нисходящей аорты... Лечение оперативное — иссечение аневризмы с аллопротезированием... Прогноз серьезный... »

Слова из медицинского справочника только все запутывали и пугали. Откуда у Сони могла взяться столь редкая форма аневризмы? Согласно тому же справочнику этому заболеванию подвержены в основном мужчины в возрасте пятидесяти-семидесяти лет и к тому же сифилитики. Как такое могло случиться с моей бедной Сонечкой?

Измученная догадками и переживаниями, напуганная одиночеством в огромном доме, пустом и тихом, как застоявшаяся в лесном озере вода, я, наверное, все же задремала. Потому что не иначе как во сне мне могло привидеться, что я спускаюсь в нижнюю гостиную и обнаруживаю, что с ее обстановкой творится нечто сюрреалистическое. Под паласом перекатываются бурные волны, пол весь ходуном ходит, так что трещит паркет и рассыпается на мелкие кусочки; журнальный столик, вертясь, пирит в воздухе, а затем разлетается на миллионы лакированных коричневых конфетти, осыпая все вокруг. Диван со сладострастными стонами исторгает из себя пружину за пружиной, и те, раскаляясь в полете, вонзаются в потолок. А потолок уже и не потолок вовсе — это огромное безобразное лицо с трещинами-морщинами побелки. От раскаленных пружин по лицу ползут смоляные слезы, комната наполняется запахом горячей известки... Окна черны и жутки, но это еще не все. Они превращаются в гигантские глаза с выпуклыми зрачками-стеклами. Вдруг эти глаза лопаются, и тысячи, тысячи мерцающих искр врываются в комнату, превращая ее в подобие гигантского улья с золотыми пчелами. Да ведь это и есть пчелы — только каждая сделана из золота, а жало у нее стальное и зазубренное как гарпун. Ох, с детства ненавидела пчел! Надо бежать, бежать! Но пол превращается в болото, некуда поставить ноги, чтоб не выступила черная жижа с противным чавкающим звуком. Камин разевает киноварно-яркую пасть и выплевывает пригоршни каких-то сверкающих стекляшек, напоминающих очень крупные стразы. Стекляшки принимаются вихрем носиться по всей комнате, образуя какой-то чудовищный то ли карнавал, то ли фильм ужасов. За стекляшками охотятся золотые пчелы... и этого уже не выдерживает мое сознание. Но это еще не конец. Вполне мирное кресло-качалка со злорадным скрипом въехало прямо в экран телевизора, породив новую тучу стеклянных брызг. Следом за брызгами из телевизора деловито вылезают омерзительного вида многоножки числом с дюжину и размером с наперсток. Многоножки расползаются по всему полуболоту и начинают гореть, при этом противно визжа. Тут, не выдержав всего, падает люстра. О нет, это не люстра упала, это дом перевернулся, и люстра теперь оказалась в центре нового пола! На люстру сыплются напольные вазы и, разбившись вдребезги, превращаются в грозного вида трехлапых жаб. Полчища жаб с угрожающим кваканьем исчезают где-то в недрах дома...