Дженни молчала. Она хотела бы возразить Пег, остановить ее, но не могла найти оправданий своим поступкам, связанным с сэром Хью. А если бы все-таки сделала это, то ей пришлось бы рассказать Пег много такого, чего она говорить не хотела.

Похоже, Пег что-то поняла, потому что больше не сказала ни слова. А Дженни посчитала звезды, проглядывающие Сквозь кроны деревьев, и затем уснула.

Оставив Дженни на попечение Пег, Хью отправился искать Лукаса, чтобы убедиться, что люди шерифа ничего не заподозрили и что его слуга после обыска навел порядок.

— Как только они узнали, что мы с вами присоединились к компании артистов только в Лохмабене, всякий интерес к нашим вещам был утерян. А вас долго не было, сэр. Мне и в голову не приходило, что вы можете похитить нашу девочку таким образом.

— Я хотел преподать ей урок. В толпе надо держать ухо востро и ни на секунду не терять бдительности, — сказал Хью. — Не знаю только, удалось ли мне это сделать. Ты нашел ее лютню?

— Конечно, — кивнул Лукас. — Но напрасно вы считаете, что можете прямо сейчас лечь спать. Весельчак сказал, что хочет видеть вас.

— А тебе не приходит в голову, что ты должен был сообщить мне это пораньше?

— Не будет ничего плохого, если он подождет вас какое-то время, — ответил верный слуга.

Хью нахмурился. Иногда интуиция Лукаса что-то подсказывала ему самому.

— Тебе не нравится Весельчак? — спросил он.

— Нет, я не могу сказать, что он мне не нравится, — задумчиво промолвил Лукас. — Но есть в нем что-то такое… — Слуга замялся, но через мгновение продолжил: — Он много улыбается, но иногда на его лице появляется улыбка, а глаза остаются холодными как лед. А бывает, губы Весельчака расползаются в улыбке, но кажется, что он вот-вот разрыдается, вместо того чтобы засмеяться. Никак не могу понять, что же он за человек, кто он. И я считаю, что мы должны в этом разобраться.

Хью кивнул, но ничего не ответил.

Весельчака он нашел за столом в компании других артистов, включая Кадди и двух шутов. Каждый казался довольным собой и тем фактом, что люди шерифа ничего не нашли и поэтому были вынуждены уехать.

Перед каждым мужчиной стояла кружка, а возле локтя Весельчака высился большой кувшин. Он взял его в руки и потянулся еще за одной кружкой. Наполнив ее элем, он протянул кружку Хью.

— Выпей с нами, приятель, — сказал он. — Ты это заслужил. Сегодня вечером о вашем выступлении говорят повсюду, от Дамфриса до Керккудбрайта. И если к следующему представлению зрителей не станет вдвое больше, я буду очень удивлен.

— Благодарю вас, сэр. — Хью сделал большой глоток. На его вкус, эль был сладковат, но он давно испытывал сильную жажду поэтому не стал возражать, когда Весельчак вновь налил ему.

— Наутро после завтрака будем репетировать, — объявил Весельчак. — Ты уже выучил свою роль, начиная от свадьбы и до конца второго акта?

— Думаю, да, — ответил Хью.

Собираясь лечь спать, Хью понял, что выпил гораздо больше, чем следовало. Весельчак не позволял, чтобы чья-то кружка долго оставалась пустой, поэтому сразу же подливал эля. Два-три раза он посылал кого-то с кувшином к бочонку.

Прежде чем заснуть, Хью подумал, что не будет удивлен, если наутро за завтраком не окажется многих артистов.

Он наконец заснул…

Два голоса, а может быть, даже больше двух — возможно, три или четыре, но по парам… Этого он не мог понять. В голове у него мутилось, он плохо соображал. Мысли вихрем неслись у него в голове, но казалось, сначала обваливаются в мусоре, а уж только потом формируются, или что там с ними происходит, когда они должны появиться в чьей-то голове?

Нет, в самом деле интересно, как образуются мысли?

— Ты уверен? — произнес чей-то голос совсем близко, что удивило Хью.

— Да, конечно, — ответил второй голос. — Ты же видишь, он на себя не похож.

Это верно. Но откуда его мысли знали об этом, если сам он этого не знал? А может, это были вовсе не мысли, образующиеся в его голове, а реальные голоса?

С другой стороны, как это он может быть «на себя не похож»? Может, все дело в том, что он постоянно кому-то подражает? Но если он больше не он, то кто же?

Загадка решилась буквально через мгновение.

— Эй, приятель, сядь-ка!

Он почувствовал, что улыбается, хотя ничего смешного не произошло. Потом он ощутил, что его тянут за руки, поднимают, подталкивают в спину.

— Я сплю, — пробормотал он. Он подумал, что по-прежнему улыбается, что странно, потому что это было не смешно и он должен был перестать улыбаться.

— Пойдем, делай, что тебе говорят, — сказал голос. — В конце концов ты будешь рад.

— В конце меня? — задал он нелепый вопрос.

— Вид у него совершенно идиотский, да и говорит он какие-то глупости, — произнес второй голос.

С трудом разлепив веки, он увидел прямо перед собой лицо — выбеленное пудрой лицо.

— Гок… — пробормотал он.

Лицо усмехнулось, но другой голос твердо произнес:

— Вот так, приятель. А теперь возьми это перо и напиши нам на бумаге свое имя… Вот здесь… Аккуратно… Твое полное имя, имей в виду, как ты обычно пишешь его… Да… Хьюго и все остальное…

Он послушно написал своё имя. У него было такое чувство, что его рука плывет в воде.

— Хороший парень, — сказал твердый голос. — И еще раз, вот тут.

И он снова повиновался, надеясь, что теперь они оставят его в покое. Он хотел спать. Более того, ему казалось, что он спит, но если все это происходит во сне, то это еще более странное сновидение, чем то, что привиделось Дженни.

Голоса смолкли, и он снова заснул.

Утром в среду, позавтракав вместе с Пег, Дженни нашла свою лютню и отправилась к ближайшему большому валуну. На нем можно было посидеть и попрактиковаться в исполнении тех песен, которые она намеревалась петь на вечернем представлении. Некоторое время спустя она увидела Хью, направлявшегося к столу.

На нее он не обратил никакого внимания. Казалось, все его мысли были сосредоточены на том, чтобы найти свободное место за столом. Наконец, хлопнув себя по голове, он уселся. Когда кто-то из сидевших рядом артистов пододвинул к нему кувшин с элем, он схватил его и залпом выпил почти до дна.

Дженни жила уединенной жизнью, но не настолько уединенной, чтобы не догадаться, что Хью вчера вечером слишком много выпил. Это зрелище очень не понравилось ей. Дженни казалось, что он не из тех, кто много пьет. Однако Рид пил больше, чем следовало, так что, возможно, все дело в том, что братья слишком любят спиртное.

Позднее, когда Дженни нашла Гилли и уговорила его дать ей еще один урок метания кинжалов, она испытала некоторое разочарование, убедившись, что Хью не пошел следом за ними.