— Что случилось? Вы расстроены? — приблизился ко мне Брет.

— Расстроена? — Я подняла на него безумные глаза. — С чего бы мне быть расстроенной?

Он взял меня за локти и заглянул в глаза. Впервые я увидела в его взгляде тревогу и сострадание и не выдержала. Слезы брызнули из моих глаз. Он обнял меня, и я разрыдалась, как брошенный ребенок.

Он отвел меня в гостиную, из которой уже все ушли, и усадил меня рядом с собой на диван. Я прижалась к нему, потому что в эту минуту он казался мне единственной надежной и незыблемой твердыней в моей жизни, скалой, за которую я должна ухватиться, чтобы не пойти ко дну.

Он дал мне выплакаться, потом сказал:

— Вы должны остаться здесь до конца недели, Трейси, а в воскресенье мы вместе вернемся назад.

Я пыталась отказаться, говорила, что не могу больше пользоваться гостеприимством его сестры, но он все-таки меня переубедил. Я взяла из его рук платок и вытерла слезы.

— А теперь в постель, девочка моя. Больше вы ни на что не годитесь после таких переживаний.

Перед моей дверью мы остановились. Я теребила пуговицу на его пиджаке, и он накрыл мою руку своей.

— Спасибо за сочувствие, Брет. Извините, что вылила на вас такой поток слез, но…

— Я потихоньку привыкаю к роли утешителя расстроенных девиц, — он приподнял мое лицо за подбородок, — особенно вот этой. Неприятности следуют за ней по пятам, как пудель на привязи.

Мы расстались смеясь.

На следующий день из гаража доставили машину Брета. Мы все ходили вокруг нее и восхищались проделанной работой. Днем Брет вместе с Робертом и Колином поехали испытать ее и вернулись довольными.

— Все отлично, — сказал Брет в ответ на мой встревоженный взгляд.

— Очень дорого обошелся ремонт, Брет?

— Да, дорого, Трейси. — Он провел пальцем по моей щеке. — Но я не собираюсь посвящать вас в подробности. Пусть теперь страховая компания беспокоится. Ведь водители платят взносы именно за это.

Я сидела на диване, откинувшись на подушки.

— Теперь это не моя головная боль. Я решила продать машину.

Ответом мне послужило всеобщее молчание. Сидевший рядом со мной Роберт напряженно смотрел на своего дядю, словно ожидая взрыва бомбы. Вивьен тоже. Брет пристально смотрел на меня, и я с вызовом ответила на его взгляд.

— Нет, — просто сказал он.

— О да! И ничто не заставит меня передумать. Я больше не сяду за руль. И не стану продлевать водительские права.

— О нет, Трейси, сядете!

— Да нет же, говорю я вам. Как я могу водить машину? Три аварии за несколько недель. Однажды вы, Брет, назвали меня угрозой на дороге и были правы. Поэтому я ухожу с дороги. И более того — вы меня не остановите, — дерзко добавила я.

Он подошел к дивану и, отодвинув Роберта, занял его место рядом со мной. Он сидел боком, забросив ногу на ногу, и изучал меня, словно какой-нибудь интересный экспонат на выставке.

— Значит, вы сдаетесь? Вы позволите трем мелким авариям, которым можно найти вполне рациональное объяснение, взять над вами верх?

— Мелким? Последнюю вы тоже назовете мелкой?

— Да. Теперь, оглядываясь назад, я считаю ее весьма незначительной.

Я покачала головой, мне казалось, он сошел с ума, но он продолжал настаивать:

— Это ваше чувство вины, ваши эмоции раздувают аварии до невероятных размеров!

— Брет, — попыталась вмешаться его сестра, — оставь девочку в покое. Если она решила отказаться от машины, это ее личное дело. Я, например, не считаю себя вправе осуждать ее. Мне и самой не очень-то нравится это занятие.

— Говоришь, ее личное дело? — Он смерил сестру суровым взглядом. — Неужели, Вивьен?

Она села на свое место. Так… Значит, он и сестру способен осадить одним только взглядом.

— Дядя прав, — вступил в спор Роберт. — Если ты сейчас поддашься своим страхам, Трейси, то будешь думать об этом всю оставшуюся жизнь. О том, как ты отступила. Ты никогда себя не простишь.

— Ну и пусть, — пожала я плечами, — ну не прощу я себя. И что с того?

— Поверьте мне, Трейси, — резко поднялся Брет, — это имеет значение. Это имеет чертовски огромное значение. — И вышел, хлопнув дверью.

Следующим утром Брет повез меня по магазинам. Мы поехали в его машине. Я чувствовала напряжение даже сидя на пассажирском сиденье.

Оказалось, что с ним весело ходить по магазинам, и, похоже, он тоже получал от этого удовольствие. Мы выпили кофе в кафе псевдотюдорского стиля, и Брету пришлось все время наклонять голову, чтобы не задеть верхние балки. По какой-то причине он пребывал в хорошем настроении, и мы много смеялись. Я все время пыталась представить его в школе — холодного, неприступного, временами строгого, — потом посмотрела на его привлекательное смеющееся лицо и отказалась от этой затеи. Я поняла: в нем жили два человека — одного я боялась, другой наполнял все мое существо невообразимым счастьем.

По дороге домой он сказал, что днем повезет меня кататься, и после обеда мы тронулись в путь. Колин хотел поехать с нами, но отец ответил ему категоричным отказом. Вскоре мы уже ехали вдоль живописных лужаек. Листья на деревьях вовсю распустились и жили ожиданием лета.

— Куда вы поедете в отпуск в этом году, Трейси? — поинтересовался Брет.

— Наверное, в Шотландию. Мне хотелось бы побывать в ее северной части. Говорят, там намного красивее, чем в известных местах.

— А я хочу отправиться на северные острова. Я никогда там не был и когда-нибудь должен наверстать упущенное. Кстати, вы не забыли, что на первую неделю летних каникул назначен еще один географический поход?

— Да, помню. Кто… кто поедет со мной, Брет?

Он уставился на дорогу и ответил лишь через несколько минут:

— Поскольку новый заведующий кафедрой еще не назначен, полагаю, с вами отправится заместитель заведующего.

Я попыталась скрыть разочарование.

— Уэйн?

Он кивнул:

— Вы довольны, Трейси?

— Я… да, — безжизненным голосом ответила я, но он этого не заметил. — Как вы думаете, Брет, он… Уэйн получит должность заведующего кафедрой?

Он ответил не сразу:

— Собеседование состоится через две недели. — В его голосе слышался упрек. — В списке пять кандидатов. Он один из них.

Брет вполне бы мог добавить: «Разговор окончен. Не суйтесь не в свое дело».

Он свернул с дороги и выключил двигатель. Несколько минут мы сидели молча. Я слушала пение птиц. Где-то вдалеке работал трактор, ржала лошадь, заливисто лаяла собака.

— Теперь поведете вы, Трейси. — Его слова прогремели у меня в голове, словно разряд грома.