– Вот, перекусим немножко, чтобы потом не набрасываться на еду, как дикари, – объявила я.

– Мы же ужинать идем, – возразила Люси (видимо, решила, что я запамятовала).

– Знаю, но кто же ест на свиданиях?

– Я ем на свиданиях, – сказала Люси и рассмеялась.

– Настоящая леди никогда не выказывает на свидании чрезмерный аппетит.

– Почему нет?

– Это неприлично.

– Но почему?

– Знаешь что? – улыбнулась я, поразмыслив немного. – Понятия не имею почему.

Я засунула цыпленка обратно в холодильник и взяла бутылку шампанского и два бокала. Я всегда держу в холодильнике бутылку; мало ли когда случай представится. За это Люси не смогла бы меня упрекнуть. И отправилась обратно в гардеробную.

– Вот теперь ты дело говоришь! – рассмеялась Люси, заканчивая с подолом.

– Так, самую малость выпьем, нервы успокоить, – сказала я.

– И отпраздновать, конечно.

Я вытащила пробку, разлила шампанское по бокалам и передала один Люси.

– За что пить будем? – спросила я, стоя практически в чем мать родила – точнее, в том, в чем меня застало мое второе двадцатидевятилетие.

– За нас?

– За нас и за молодость! – провозгласила я.

Мы чокнулись бокалами и пригубили вино.

– Ладно, а теперь примерь, – сказала она, расстегивая платье и протягивая его мне.

– Как думаешь, нужны чулки? – спросила я, направляясь к ящику с нижним бельем.

– Нет, ба, чулки тебе не нужны, – возразила Люси так, словно я сказала полную чепуху.

– Ну да, конечно. – Я просияла. – Я всегда завидовала, что ты можешь ходить без чулок. Никогда не привыкну к нынешним порядкам.

Я скользнула в платье, а Люси застегнула молнию. Надела черные шпильки.

– Сногсшибательно, – прошептала Люси.

– А теперь ты, – велела я ей.

Люси разделась и натянула свое платье – красное, с бретелью через шею. В отличие от моего оно доходило до колен.

– Что думаешь? – спросила она.

– Сногсшибательно, – улыбнулась я и взяла ее за руки.

– Надо сфотографироваться! – заявила Люси, выбегая из гардеробной.

– Да! – с жаром откликнулась я, а потом остановилась. – Ты думаешь, я могу фотографироваться?

– В смысле?

Люси вернулась со своей сумкой в руках и достала из нее телефон.

– Ну, я же сегодня не настоящая, – протянула я.

– Очень даже настоящая, – со смехом ответила Люси. – К тому же только вампиры не могут фотографироваться.

– А фотоаппарат где?

– В телефоне.

– Ты хочешь сказать, в твоем телефоне есть и динамик, и фотоаппарат? – изумилась я.

– Да, ба. – В голосе Люси звучала легкая досада.

– Ну, я же не знала.

– Если собираешься работать со мной, тебе тоже придется обзавестись таким вот новомодным телефоном.

– Столько всего предстоит узнать, – кивнула я.

– А ты-то думала, что уже все знаешь.

– И то верно, – согласилась я.

Люси встала рядом со мной и навела фотокамеру на наши лица.

– Может, попросим потом ребят нас сфотографировать, – сказала она.

– Хорошая идея, но давай и сейчас сделаем снимок, пусть будет.

Мы обнялись и наклонили головы друг к дружке.

– А теперь улыбнись пошире, Люси. Ты никогда не показываешь зубы на фотографиях.

– Потому что хочу получаться красиво, – сказала она.

– Да, и это скучно. Давай сделаем хоть одно фото с нормальной улыбкой.

– Нет, – отрезала она.

Я потянулась к ее боку и принялась щекотать. Бабушка всегда знает, где щекотно.

Люси залилась смехом. Я присоединилась – это заразно!

Тут она нас и сфотографировала.

– Ужасно! – вскрикнула Люси, посмотрев на снимок. – Давай еще раз.

– Нет, мне нравится, – ответила я. – Можешь сделать мне копию? Принтера в твоем телефоне нет?

– Нет, принтера нет. – Она улыбнулась моему простодушию.

– А я-то уж думала, техника ушла так далеко вперед, что и не догонишь.

На этом мы отправились в гостиную прикончить бутылку шампанского.

– Как думаешь, где они сейчас? – спросила Люси.

– Кто знает? – пожала я плечами. – Отнесем Фридины ключи и сумку Барбары Кену. Он отдаст им, когда вернутся.

– Считаешь, они сюда вернутся?

– Насколько я знаю твою мать, после сегодняшнего она наверняка захочет ко мне переехать.

– Н-да, что-то я не горю желанием поскорее с ними встретиться.

– Аналогично.

Мы рассмеялись. Снова.

Я взглянула на часы:

– Уже почти семь.

– Пора выходить. Мы же не хотим опоздать.

– Ничего, подождут. Если уж я что-то знаю, так это то, что мужчинам полезно бывает подождать.

– И часто ты это проделывала с дедушкой? – усмехнулась Люси.

– О, этот несчастный полжизни провел в ожидании. Но в конце концов всегда бывал вознагражден.

– Ты еще скучаешь по дедушке?

Я глубоко вздохнула:

– Да, постоянно.

– А чего тебе больше всего не хватает?

Я подумала.

– Вот таких минут. Я скучаю по тому выражению, которое появлялось на его лице, когда я спускалась по лестнице при полном параде.

– Если я когда-нибудь выйду замуж, то надеюсь, что у меня с мужем будут такие же отношения, как у вас с дедушкой.

– Почему ты так говоришь? – спросила я, слегка потрясенная.

– Он тебя по-настоящему любил. Мне всегда нравилось, как он говорил о тебе.

– А что он говорил? – поинтересовалась я совершенно искренне.

– Всякий раз, когда мы куда-нибудь ходили, например пообедать, он говорил: надо заказать десерт, возьму его с собой для бабушки. И еще много разных мелочей, например, если в машине я вдруг хотела переключить радио на другую станцию, он говорил: не сбей настройки, тут каналы, которые бабушка любит. А еще он постоянно твердил, какая ты красивая: твоя бабуля – самая красивая женщина во всем мире, так и говорил.

– Ну, я старалась, для него, – ответила я, не зная, что еще сказать.

Вы должны понять меня правильно – Люси никогда бы не оценила, если бы я рассказала о своих настоящих чувствах к Говарду.