и её глубинам и степеням если ты наблюдаешь всё, что созидаешь. Какая вина, ты самостоятельно совершаешь осознанное действие, то есть ты его проживаешь не, как Я, не как разделённое, а как целое со всеми. Ты легко наблюдаешь своё действие из миллиардов углов огранённого алмаза Кохинора, не из узкого лучика фонарика своего заимствованного умишка. Ум это не ты, ум это просто прошлое. Всё проходит и это пройдёт. Что из этого всего изливается: сейчас или никогда: поцелуй, а потом только секс, ладно уж хоть раз поцеловать в грудь на первом свидании. И успокоить её тем, что мы уйдём туда, где никого не было. Там можно поцеловать в грудь вместо губ, хоть раз в жизни попробовать, а потом уйти долго-долго, прям за город пешком уйти и где-нибудь в любых кустах и зарослях заняться любовью. И чтобы когда шли из города, чтобы оба уже знали, что они будут делать друг с другом.

Но россиянки были самыми проданными за деньги. Самыми артистичными в редком жанре драма, печаль, я такая бедненькая, хочется покушать за чужой счёт нахаляву. Они умело имитировались любовью, чувствами, имитировали даже ум, приспособляясь ко всему удобному и полезному. Они желали, мечтали из наблюдателя превратить в воздыхателя. Только я, я одна такая на всём свете, во всей Саратовской губернии, во всей многоэтажке, во всей квартире, на всю ширину ванны, ниже только тело. Подавленное тело гниёт изнутри, мозг со спонсорскою помощью мыслей и похотей подстёгивает тело к страданию, внутреннее состояние сострадания — это запущенная болезнь. Нужно было сделать уроки медитации в каждой школе, в каждой структуре. Тогда люди не будут мучиться телом, внутреннее остановит своё старение. Время не движется, время всё время в одном состоянии, всегда один вкус, в какой бы части океана вы бы не испили Махавиру, он всегда был одинаковым, никогда не реагировал.

Таково было говорить правду людям и получать за это их особую ненависть. Я жил в толпе мёртвых людей и прежде чем самому стать мёртвым мне нужно было успеть найти возобновляемый родник жизни.

Извращение воли

Даже Моя сексуальная ориентация была центрированной, ни туда, ни сюда. В средоточии была тоже девушка, но с готовой анной — потому что это тоже был женский центр и другого естественного входа в женщину не существует в природе. Я всего лишь хотел засовывать свой член в жопу девчонки. Что в этом было такого-то. Толстая кишка ближе к позвоночнику, а столб — второй мозг — он управляет внутренним без нашего ведома.

Пока ехал к бабке в последний раз забрать манатки и по мелочи, навсегда, я не хотел больше видеть этих людей, уже мёртвых, накопивших в своих помойных головах несмываемый опыт всей продуманной до мелочей жизни. Отжили, как необходимо, а не как можно. Пока ехал в электре со мной углублённо познакомилась монашка. Оказывалось в Саратове был женский монастырь с обучением. Она что-то говорила мне, а я представил, что усиленно занимаюсь с ней любовью. Она не заслуживала моего полового вожделения, точнее такие точно откажут в Анне, дело того не стоило. Несимпатичная монашка, а разве туда шли красотки. И я просящий о человеческих состраданиях её тела, точнее одной его части, мне не нужно было ни поцелуев, ничего. Она охотно рассказывала мне часа два, я вообще не слушал и даже не слышал её. Сексуально непривлекательная девушка не стоила человеческого внимания. Она подумала, что я первоначально выгляжу, как ангел божий: чисто идеальный муж, просто смотрел и молчал, легко соглашался со всем.

Я попрощался с этим человеком на выходе из тоннеля вокзала и поймал траль. Саратов не очень, переполненный машинами, все как-то зашушанные, прячутся от чего-то. Но вокзал конечно эпический, большой такой и цветастый.

Все спешили, думали колокол звонит не по ним, по кому-либо другому. Я в последний раз зашёл в вечно кишащую тараканами комнатку, которая чуть меньше пяти лет выносила моё зловонное дыхание. Уселся на скрипящую койку, я всегда очень хорошо и долго спал, больше всего в жизни я любил спать, по двенадцать часов, бывало тринадцать. Единственный плюс для меня самой престижной шараги — это вторая смена обучения. Я всегда высыпа́лся, всегда хотелось дольше не просыпаться, никогда не просыпаться. Они всё равно все умерли. Хотелось настолько крепко-накрепко уснуть, что ни сможет ничего распахнуть глаза, ничего не выбирать, ничего не отбрасывать. Чтобы всё всегда было по-настоящему и в настоящем, так как есть, а не как мнится или мечтала.

Бабка решила подарить мне телевизорчик, по которому я не пропустил ни одной комедии в восемь по будням. Поначалу всё было смешно, да и дальше не хуже. Лидия Викторовна и Ерёма вышли на прогулку, они думали я дождусь их, чтобы попрощаться. Я вышвырнул телек из окна второго этажа. Он мокренько упал кинескопом вниз и лопнул. Пусть они думали бы, что я настолько нищий, что попёр это дешёвое, отупляющее барахло с тупорылой рекламой. Лучше воообще не смотреть что-то, чем со сраной рекламой какого-либо сраного дерьма, которое сделает тебя таким же, как актрисы.

Своё глубокое знакомство с женщинами я начал именно и из телерекламы. На что ещё можно было дрочить в начале нулевых. Телереклама дело дорогое и ролики были короткими, а значит я успевал за рекламный блок, представить себя со всеми женщинами. Я точно знал, сколько, что идёт, чтобы вовремя кончить на ту, что подвернётся: реклама каждый раз чередовалась. Я всегда сидел в позе лотоса и все эти женщины, садились через праведную анну на меня сверху. Ничто не способно было разрушить доверие между мной и девушкой. Я просто наблюдал, как она неоднократно лечилась моим телом. Она ненадолго становилась мной так, удобно получала внутреннее удовольствие от того, как я её сердечно благодарил за тело. Девушек невозможно было вылечить через голову, всё последовательно становились только хуже. Только испытанная Востоком аннигиляция очень коварного женского эго.

Моё влиятельное лицо практически очистилось от акне, остались подкожные волдыри. Я много раз пытался их давить, но кроме дичайшей боли и прозрачной жидкости ничего не выходило. Из-за гормональных сбоев с детства у меня очень слабо росла щетина, на щеках её не было, немного на нижней части подбородка и и где усы тоже чуть-чуть. Я брился пару раз в неделю одним и тем же одноразовым станком месяцами. Я не мог день не помыться, сразу казалось, что от меня воняет. Так хорошо было