убывал. Главное, что окупилась дорога и ещё сверхом столько же накидалось. Я был расстроен: баян оказался очень тяжеловесным, с непривычки сильно болели руки от сжимания-разжимания тугих мехов. Голос также подсел, под конец концерта я просто тупо играл мелодии.

Следующий концерт был запланирован на следующий выходной. Я встал за час до электры. Баян лежал у входной двери завёрнутый в кофту, чтобы не привлекать лишнего внимания. Я не смог притронуться к нему, не смог даже заставить себя сделать это. Наконец-то это случилось, отпустило, музыка закончилась, выгорел, перегорел, сгорел. Отзвучала жизнь… Я ногой пропинал его по полу до угла комнаты и лёг спать.

Рядом с моим домом раскинулись заброшенные дачи. За ними лежала липовая долина. Там редко кто бывал, только если собрать земляники или выпасти коровок. Под деревом располагалось очень удобное и почти нетронутое внешней средой кресло. Это пастухи приволокли. Я ходил собирать липовый цвет и сел в него передохнуть.

Беспощадное солнце так пронзительно ярко сияло. Я закрывался рукой, но сквозные лучи просвечивали сквозь ладони. Не помогали плотно зажмуренные веки. Меня пронизывало, как рентген. Стало очень смешно. Так ненормально бурно я заливался только при дебютном просмотре легендарной киноплёнки, из которой была взята моя фамилия. Всё что нужно было делать — это смеяться над всем и не обращать ни на кого внимания.

У меня началась Саллекхана.

Ну вот и всё. Сколько ниточке не виться, а всё равно конец будет.

Я никогда не путешествовал, не учился, не играл музыку, не нюхал цветы и не прикасался к девушкам.

Я всегда был здесь и всегда буду оставаться на этом месте.

Моё главное и единственное достижение в жизни состояло в том, что я подошёл к ничему, ничего не было.

Всё, что мне нужно было увидеть, я уже увидел.

Я не знаю тебя, но я был с тобой в прошлом.

Ты меня читаешь раньше, чем я пишу.

Шесть лет Махавира не мог стать просветлённым. Почему. Потому что он этого хотел.

Всё что имел — отдал.

Никогда не любил тебя, любил только удовольствие, получаемое при использовании твоего тела.

Смысл существования — получать удовольствие и радость от каждого живого кадра реальной действительности, не загрязнённой ни одной мыслью о былом или грядущем.

Для меня заниматься любовью с девушкой всегда означало заниматься с ней анальным сексом, всё остальное — ни о чём и никак.

Огонь я принял на себя и оказался прав навеки.

Те, кто нашёл, не нашли ничего, кроме того, что нечего находить.

Я сделал всё, что смог и пусть те, кто смогут — сделают лучше.

Друг дорогой, что я сделал с собой.

Где бы мы ни были, мы в нужном месте и в нужное время.

Каждому дню я радовался.

Я был человеком.

Всё прошло, вот в чём беда, прошлое росло, а будущее сокращалось, всё меньше было шансов что-либо сделать, но спасибо, что ты была.

Я работал для вечности.

Они всё равно все умерли.

Сто раз уезжал, но всё равно возвращался.

Незаурядные ум и дела не уберегли меня от одиночества, кроме меня не было больше никого.

Я посетил сей мир и мне печаль понятна, вернуться должен я в небытиё обратно.

Мимолётный яркий луч.

Однажды я был и здесь и там, но сейчас меня нет.

Каким коротким сделался путь, казавшийся всех длинней.

Я хотел пройти сто дорог, а прошёл пятьдесят, я хотел проплыть пять морей, а проплыл лишь одно, я хотел отыскать берег тот, где задумчивый сад, но вода не пускала и камнем тянула на дно…

Я отсутствовал так же, как я бы отсутствовал, если бы был мёртвый. Была лишь небольшая разница: тогда моё отсутствие имело тело, а сейчас моё отсутствие не имеет тело.

Что ж… Всё можно было пережить, кроме смерти, а жизнь — пустая дребедень, мечты — сплошные бредни, как я не помнил первый день, так не запомнил и последний.

Мне без тебя не счастливо, не радостно, не весело.

Я никогда не думал, чтоб жизнь так мало весила.

Чтоб жизнь так мало стоила, так медленно текла.

Была такой пустою без твоего тепла.