Он попытался сделать резкое движение вбок и уйти от пистолета, но я быстро вернула его обратно.

* * *

Мы сидели в квартире Дыка. Бобер был в наручниках, которыми предусмотрительно запасся Соколовский. Я курила в кресле.

— Вот отсюда все и началось, гнида ты эдакая! — пнув Бобра в бок, сказал Слава и добавил, повернувшись ко мне: — Ты хочешь с ним поговорить, Таня? А то мне уже пора везти его к начальству.

Я чувствовала себя разбитой и опустошенной. Я так хотела поймать эту сволочь, что забыла обо всем, вылезла из кожи, сделала все, что только в силах человеческих, и вот теперь он сидит передо мной, а я не испытываю ни малейшего удовольствия от своей победы. А была ли победа? Дык едва не погиб, доверился мне и теперь, если вообще выкарабкается, может на всю жизнь остаться инвалидом, какая уж тут победа?!

Я обернулась к Иесалниексу и посмотрела ему в глаза.

— Жаль, недооценил я тебя, Таня Иванова! — проскрежетал он. — Жаль, а то остудил бы тебя в первую очередь. Халтурщик этот Абзац, мордоворот, не сумел бабе голову палкой раскроить. Помнишь, Таня, ту палочку в подъезде, а тех хулиганов, что хакера твоего гребаного изводили, в дверь стучали? А с собакой Абзац хорошо придумал, сманил пса, знал, что хозяин клюнет, жаль, в последний момент облажался! Да, знай я раньше, чего ты стоишь, не сидел бы тут с вами.

— Но ведь не знал! — Меня затрясло от бешенства. — Не знал, сучий хвост, с бабой не смог справиться. Срамота-то какая! Сидишь, стонешь, урод обиженный. Не в том твоя ошибка, гад, что ты меня не раскусил, и не в том, что, раскусив, не удрал, а в том, что заплати ты Дыку, козел, деньги сполна, да хотя бы даже и не сполна, а половину, то он через неделю забыл бы о тебе. Тогда меня бы не было, и не сделала бы я тебя так позорно. Понял?! Вот в чем твоя ошибка! Фатальная ошибка, которая тебе жизни будет стоить, сволочь!

Я развернулась и пошла домой…

* * *

Мелкий, едва заметный снег медленно оседал на узенький тротуар. Я немного постояла перед входом в больницу, не решаясь войти…

…Дык лежал на больничной койке, все еще бледный, но уже непохожий на живой труп. Он поправлялся медленно, но врачи сказали, что выздоровление — дело времени и никакой угрозы для жизни и здоровья нет. Я подошла поближе и положила на тумбочку пакет с фруктами.

— Ну как ты? — спросила я, присаживаясь на край кровати.

— Все в порядке, — он слабо улыбнулся. — Эскейпа не нашли?

— Нет, пока ничего не слышно…

— Жаль, ты найди его, он ведь пропадет один.

— Я постараюсь. Ты давай поправляйся, тебе еще кое-какие бумаги военным подписать надо.

— Боюсь, это у меня не скоро получится, — сказал он, пытаясь приподнять правую руку.

— Хочешь хороший совет? Смени работу…