уже я обнаглел и что меня особенно коробит воспитал не правильно своих детей… Я очень рад видеть вас человека, который так любил меня, помогал мне и того чьих надежд я не оправдал и уже не оправдаю …

— Отпусти девушку, сына мы все равно накажем, ты это должен понимать и не требуй от нас большего и так скажи спасибо, что ты столько лет беззаботно жил, вспомни свои лучшие моменты жизни и все они наверняка связаны с нашей заботой о тебе.

Юзер Карухна сразу разжал захват и выронил нож на пол, Синеока сразу же кинулась обнимать ребенка и Ладославу, они обе плакали от облегчения.

Солдаты сразу же схватили всех оставшихся инопланетян в комнате. Сына Юзера Карухны взяли под руки, потому что он был еще слаб.

Юзер Карухна выходил последним, он не проявлял никаких признаков агрессии и все знали что он не повторит своей выходки, но на всякий случай один солдат держал его на прицеле. Проходя мимо трехмерной копии Велемудра Лучезаровича старик остановился рассматривая его лицо.

— Все таки как жаль, что вы так далеки от нас, мы простые люди привыкли отвечать добром на добро и я бы обязательно пригласил к себе человека оказавшему мне помощь. А вы никак не проявляли себя, дали мне совершить столько ошибок … Мне очень жаль, что я не знал, что имею дело с вами, а не с государством…

— Вы все таки оправдали мои надежды у вас оказалась совесть, она у вас и была, но она к сожалению не передалась по наследству. А насчет того, чтобы меня пригласить, то для этого мы и пытаемся создать положительный образ нашей страны в вашей, чтобы дружить семьями, но пока это не возможно… До свиданья …

После того как вывели всех мужчин из комнаты. Последний оставшийся солдат в комнате подошел к Синеоке и не предпринимая никаких действий. Но все же они ей показывали, что она должна присоединиться к толпе выселяемых, предварительно взяв своего ребенка из рук Ладославы.

Синеока поняла, что если она сама не пойдет к выходу с ребенком, то к ней обязательно применят силу солдаты. И вряд ли кто-то за нее замолвит слово, потому что больше всего ее знал здесь один человек — Святоград, а он как раз не был заинтересован держать свое слово, данное ей.

Единственный человек, который испытывал к ней сочувствие была женщина Ладослава, которая чувствовала сколько испытала несчастий за свою молодую жизнь Синеока.

Глаза Синеоки наполнились слезами, она не в силах была сдерживать грудных рыданий и она посмотрела на свою возможную спасительницу. Полные от слез глаза еще больше показывали их синий благородный цвет, белые растрепанные волосы резко выделяли ее розовое заплаканное лицо. И как сильно она была не похожа на своего темного ребенка на руках с именем мучителя светланского народа. Все в комнате понимали, что женщину жалко, но если ребенок будет жить в Светлании, то это будет нарушение установленных тысячилетиями правил.

— Убейте меня здесь, пожалуйста, вместе с ребенком, — закричала с рыданиями Синеока глядя на Ладославу.

— Не плач, все будет хорошо, мы тебя не дадим обидеть, — Ладослава обняла ее и успокаивала.

— Если вы отдадите меня им, то они меня разорву на части, я их нравы знаю они не пожалеют никого, ни моего ребенка, ни мою маму и других моих родственников и подруг, они вообще сейчас озверели они могут уничтожить всех светланцев в Нейробии из-за меня.

— Мы защитим тебя, не бойся мы можем оставить тебя под нашим покровительством поселим куда — нибудь в Светлании.

— Ладослава если ты говоришь от руководства нашей страны, то ты должна знать, что мы могли бы взять ее под наше покровительство и вернуть ее на родину, если она урожденная наша светланка. Но она с ребенком от инопланетянина и мы не можем его пустить к нам внутрь страны. Но мы же не звери и мы не можем отдать женщину на растерзание этим недоразвитым народам. Поэтому возможно такое решение мы поселяем ее вместе с ребенком здесь на Космополье, ребенка необходимо переименовать и воспитывать его в духе наших традиций, — сказал Велемудр Лучезарович.

— И, что мне выбрать по вашему… — крикнула, сквозь рыдания Синеока.

— Я сам не знаю, обычно в этих случаях мы остаемся строги, да нам жалко женщину, но нам нарушается пускать к нам в страну этого можно сказать маленького врага, ведь он сейчас маленький и беспомощный, а когда он вырастет, то гены дадут себя знать. Он с детства будет вести себя как волчонок, показывая нашим детям с детства, что сила главнее разума. А представьте, что он еще второго себе земляка найдет или десятого, то они объединятся и будут творить беспредел на своем уровне. Показывая нашим людям внутри страны, что им есть, что опасаться у себя дома или на своей родной планете. Тем самым этим мы нарушим многовековые запреты — на внутренних территориях нашей страны не должны жить представители народов антиподов, — ответил ей Велимудр Лучезарович.

— Я не брошу своего сына, делайте с ним, что хотите, переименовывайте его, воспитывайте его по вашему, но не разлучайте меня с ним на вечно … — высказала дрожащим рыдающим голосом Синеока.

— Ну я вам уже развернуто ответил на этот вопрос мы не рискнем лишний раз брать на себя ответственность за оставление этого волчонка у нас, вдруг он вырастет и станет насильником или бандитом и мне или моей памяти это припомнят и перечеркнут все мои достижения, — ответил Велемудр Лучезарович.

Синеока подошла к Ладославе поближе и, что-то прошептала ей на ухо, видно — это был последний аргумент, который она хотела озвучить через свою единственную защитницу.

— Велемудр Лучезарович, Синеока помогла нам спасти жизнь Златояру, сообщив вовремя Святограду важную информацию, а перед этим Святоград пообещал ей, от лица государства Светлания, что обеспечит защиту ей и ее родственникам, — сказала Ладослава Велимудру Лучезаровичу.

— Это правда, Святоград, — строго спросил Велемудр Лучезарович у Святограда.

— Да правда, это право мне дано говорить от лица государства и я эти правом воспользовался, чтобы спасти жизнь Златояра, а так я чувствовал, что эта, — Святоград с презрением показал на Синеоку пальцем, не найдя ей приличного названия, — видно не хотела мне помогать без корыстно и я думаю, что у нее был продуманный план и искренности ее слез я не верю.

Синеока от этого жесткого высказывания Святограда еще больше разрыдалась, что всем в комнате даже солдатам стало ясно, что