отмахивается. — Я решила дома перекусить, зато выехать из их деревни раньше.

Ага. А деревня у нас это загородный элитный поселок. Эмилия продолжает активно рассказывать:

— Мы с водителем боялись встать в пробку на въезде в город, поэтому стартовали пораньше. Короче, я пожертвовала завтраком.

Она поднимает кусок тоста, откусывает его. В этот момент на кухню заходит Герман. В джинсах, полусонный, встрепанный.

— Доброе утро, Эм, — говорит как будто между прочим, глядя в телефон. — Я позвонил водителю, сказал, что сам отвезу тебя в школу.

Мое сердце заходится в нервном припадке. Становится страшно, словно передо мной не дочь, а родители, которые застали меня с мальчиком, и я готовлюсь получить втык за свои шалости.

У Эми округляются глаза, пальцы разжимаются, кусок хлеба летит на пол. Герман тоже замирает, смотрит на дочь настороженно.

А потом дочь начинает визжать, трясти руками, скакать. Она прыгает на Германа, сжимает его так, что, кажется, задушит.

— Папа, ты теперь будешь жить с нами? Скажи, что да?! Мама, пожалуйста, я ведь не придумала себе все, и вы теперь вместе?

Она спрыгивает со своего отца и подлетает ко мне, хватает за руки, смотрит мокрыми от слез глазами. Меня спасает Герман, который подходит и обнимает нас обеих:

— Мы с мамой вместе. — Новая порция визга и конвульсий от Эмилии. — Но жить тут мы все не будем.

Припечатывает, не иначе.

— Это почему еще? — тут же хмурюсь.

— Тами, слушай, тебе не кажется, что нам будет тесно в вашей двушке?

— Гер, ты прости, конечно, но я не очень хочу жить в твоей квартире, — давлю взглядом.

Ну давай же, включай голову. Уж лучше ютиться тут, чем жить там, где четыре года жила другая женщина.

— Ладно, вы пока решайте, где будем жить, а я пойду переоденусь, — Эми чмокает сначала меня в щеку, потом Германа и уносится к себе, бросая напоследок: — Только сильно не цапайтесь, еще успеете!

— Поторопись! Не то в школу опоздаешь! — бросаю ей вслед, а сама достаю из духовки омлет и ставлю его на плиту.

Герман принимается делать кофе для нас и чай для Эми.

— Давай посмотрим дом? — выпаливает неожиданно.

Округляю глаза:

— Это будет далеко от школы Эмилии, да и от моей галереи.

— Тогда можем присмотреть апартаменты в новом ЖК.

— Это, наверное, будет стоить баснословных денег!

Я даже теряюсь от осознания реальности.

— Что не так, Тами? Моя квартира — плохо. Твоя — тоже. Новый дом — далеко. Новая квартира — дорого. Где нам жить? Или ты хочешь гостевой брак? — его ноздри раздуваются.

— Я вообще никакой брак не хочу! — у меня аж голос садится.

Титов поворачивается всем корпусом и смотрит на меня:

— Тогда чего ты хочешь, Тамила?

Простой вопрос, на который ожидается такой же простой ответ.

— Тебя, Герман. Тебя рядом с нами, — выдаю наконец.

Титов заметно расслабляется, подходит ближе, отбирает у меня лопатку и принимается накладывать омлет:

— Я уже рядом с вами. Осталось дело за малым: решить, где именно я буду с вами. Выбор за тобой, Тамила. Всегда был за тобой.

А ведь правда, так и есть. Всегда решала я.

— Давай я позвоню риэлтору и попрошу посмотреть разные варианты. И домов, и квартир. Мы вместе решим, где нам будет комфортно, — предлагаю компромисс.

Герман подходит вплотную, оставляет поцелуй на моих губах и произносит тихо:

— А пока я перевезу часть вещей сюда. М-м-м? Что скажешь?

Закусываю губу и улыбаюсь:

— Я освобожу часть полок в шкафу.

— Звучит как начало чего-то прекрасного, — его лицо светится от счастья, а у меня щемит сердце оттого, что все действительно выглядит идеально.

Возвращается Эмилия, с ее лица не сходит улыбка. Дочь не задает ни одного вопроса, но всем своим видом показывает, как счастлива.

Семейный завтрак оставляет после себя столько тепла и уюта, что я и сама не могу сдерживать улыбку.

Глава 36. До сих пор люблю тебя

Тамила

— Слушай, неприлично быть такой счастливой! Прям лимон хочется тебе в кофе выдавить! — произносит Вера преувеличенно эмоционально, даже глаза закатывает.

— Не завидуй, — бросаю в нее искусственный цветок.

Вера уклоняется от него, и тот падает на пол, она поднимает его и бросает обратно на стол, к другим цветам, кладет на стол локти и смотрит на меня уже без усмешки:

— А если серьезно: у вас Германом все хорошо?

— Все… непривычно. — Приближаюсь к Вере, чтобы остальные сотрудники галереи не слышали нашего разговора. — Понимаешь, мы жили вместе так давно. Мы оба были молоды, и жизнь ощущалась по-другому. Сейчас все иначе. Это вроде те же мы, но здорово изменившиеся.

— Вы просто повзрослели, Там-Там, — она снисходительно улыбается. — Набили гору шишек с друг с другом и прочими. Пересмотрели свои эмоции, научились управлять ими. У вас появилось понимание, чего вы хотите от противоположного пола. Любить в двадцать и любить в сорок — большая разница, Тамил.

— Эй! Мне тридцать три, а не сорок! — ахаю от возмущения, но Вера лишь смеется.

— Ты поняла, что я имела в виду. Конечно, будет по-другому. Но ведь это же к лучшему, нет?

— Да, Вер.

— А с Володенькой что? — косится на меня.

Веселье проходит, я хмурюсь.

— Я все рассказала ему.

— Ну и дура, — бурчит она.

— Что? — округляю глаза.

— Да я не о том, — отмахивается. — Мне кажется, ему ни к чему были эти подробности про вас с Германом. Он же мягкий.

— Перестань, Вера. Вова нормальный. Если он не распространяет тестостероновые флюиды налево и направо, это не значит, что он тряпка. Он просто воспитанный мужчина, вот и все. И если бы я не рассказала — как ты представляешь себе нашу жизнь? Мы встретимся с ним где-нибудь в ресторане, он увидит нас с Германом и все поймет. Я не хочу вранья. Он не заслужил этого.

— Прости, что полезла куда не нужно, — соглашается со мной. — Тамил, и он что, вот так просто отпустил тебя?

— Да.

— Даже скандала не закатил?

— Какой в нем смысл?

— И морду Герману не набил?

— Нет! Вера!

— Господи… — шепчет. — Я и не знала, что таких делают.

— Каких — таких? Адекватных?

Мы замолкаем. Персонал галереи снует туда-сюда, а мы с подругой замираем. Меня расстраивают ее слова, а Вера, кажется, сама поняла, что сболтнула не то.

— Представляешь, — говорит она тихо, — сейчас нормальные, уравновешенные мужики просто редкость, когда встречаешь такого, сразу начинаешь думать, что с ним что-то не то.

— Так и есть, — киваю и говорю искренне: — Я очень надеюсь, что он найдет свое