Молча киваю, и мы вдвоём направляемся в комнату.

После этого разговора я чувствую облегчение. Теперь можно забыть о том, что Виталий — враг. Да, он действовал против меня, но я готов простить его за это. В конце концов, сейчас нам и правда лучше объединиться.

Когда подходим к двери, у меня в кармане звонит телефон. Бросаю взгляд на экран и вижу, что это Виктор.

— Мне нужно ответить, — говорю я.

Дядя молча кивает и заходит в комнату, я отхожу в сторону и беру трубку.

— Да?

— Александр, мы на месте.

— Уже? — удивляюсь я, глянув на наручные часы. — Быстро вы.

— Так мы на самолёте прилетели. Успели на ближайший рейс. Ещё часть ребят едут на машине, будут через пару часов, — говорит Вик.

— Отлично. Как обстановка?

— Взяли село под контроль. Договорились с главврачом и начальником местной полиции. Никто и на выстрел не подойдёт. Я заходил в палату к нашему больному, он… в плохом состоянии. Врачи не дают прогнозов, но худшее вроде бы позади.

Моё сердце невольно сжимается от этих слов. Если врачи не дают прогнозов — это плохо. Как знать, сможет ли Сергей выбраться из комы. И даже если выберется — сможет ли вернуться к полноценной жизни. Судя по словам Оксаны, ему сильно досталось.

— Оставайтесь в готовности, — говорю я. — Если увидишь что-то подозрительное, сразу звони.

— Конечно. На связи, — говорит Виктор и кладёт трубку.

Я стою в коридоре, раздумывая, стоит ли делать то, что я так хочу сделать. Затем всё-таки решаюсь и пишу сообщение матери: «Он жив, но в коме. Не обнадёживайся и никому не говори».

Глупо, наверное. Зачем давать маме надежду, если есть вероятность, что Сергей умрёт? Но держать её в неведении я тоже не хочу.

Ставлю телефон в беззвучный режим и захожу в комнату. Все смотрят на меня, а Юрий с издёвкой говорит:

— Наконец-то. Господин вернулся, можем продолжить совет.

— Простите, что заставил ждать, — невозмутимо произношу я. — Давайте, и правда, продолжим. Мне есть что сказать.

— Сначала я кое-что скажу, — строго говорит князь и проходит во главу стола. — Пока тебя не было, Александр, мы пришли к выводу, что у нас есть ещё один враг, кроме кукловода. Император.

— Согласен, — я киваю. — Насколько мне известно, он двумя руками за то, чтобы война между кланами всё-таки случилась.

— Да. И я придумал способ, как можно заставить его отступить. Или хотя бы узнавать о его задумках раньше, чем он что-либо сделает.

— Что за способ? — глядя на Григория Михайловича, спрашиваю я.

Князь не отвечает. Другие тоже молчат. Только Юрий, садясь на стул, с усмешкой говорит:

— Тебе это вряд ли понравится.

Глава 13

Большой Кремлёвский дворец, кабинет императора всероссийского.

— Заходи, Кирилл, — говорит Сергей Романов, складывая руки на столе перед собой.

Кирилл Смолин входит в кабинет императора. Поклонившись, он садится за стол и кладёт перед собой папку.

Официально господин Смолин является советником министра обороны Российской империи. Неофициально — он доверенное лицо императора в министерстве, которое знает о государственных военных делах едва ли не больше, чем сам министр.

Не говоря уж о том, что на самом деле Кирилл — офицер вневедомственной разведки, и в круг его обязанностей входит очень много такого, о чём не знает никто, кроме императора.

— Давай сразу к делу. Как обстановка? — спрашивает Романов.

— Грозины сумели изменить обстановку, ваше величество. Не знаю, как это вообще возможно, но они договорились с Череповыми.

— М-да. Похоже, что оба рода действительно не хотят войны. Удивительно. Я-то думал, что Череповы уже готовят ответное покушение, — кривится император.

— Это не значит, что всё кончено, Сергей Алексеевич. Многие вассалы в обоих кланах по-прежнему настроены воевать. Столкновение в Рязани остановили, но случились пограничные перестрелки между родами в Сибири и на Дальнем Востоке. В одной из южноамериканских колоний вассалы Грозиных готовятся напасть на вассалов Череповых, — говорит Кирилл.

— Григорий наверняка сумеет приструнить их, — отмахивается император.

— При условии, что он узнает об этом до того, как всё будет кончено. Понимаете, Сергей Алексеевич, я недавно виделся с его братом, Алексеем. Он просил меня тайно поддержать их вассалов. Сказал, что небольшая война будет на руку их роду, но князь не должен узнать.

— Вот как? В чём его выгода?

— У Алексея есть личные интересы в этой колонии. Серые вложения в экономику, которые принесут ему хорошую прибыль, если вассалы Череповых будут разбиты, — объясняет Смолин.

— А он не боится, что небольшая война в колонии может разрастись до полноценной войны между кланами?

— Судя по всему, он готов рискнуть. Мы не успели толком пообщаться, но, насколько я понимаю, Алексей не слишком-то поддерживает стремление князя Грозина не допустить войны. Напротив, он считает, что это пойдёт на пользу их роду. Череповы ослаблены, новую княгиню не поддерживают в клане. У Грозиных есть шанс уничтожить своих давних врагов, — говорит Кирилл.

— Нет-нет, такого нельзя допустить. Кто тогда останется противовесом для Династии? Грозины и так набрали слишком много сил за последние годы, — недовольно говорит император и поправляет лежащую на столе позолоченную ручку. Бросив взгляд на российский герб, висящий на стене, он говорит: — На каждый сильный клан в империи должен быть другой сильный клан, который противостоит ему. Только так можно сохранить баланс. Иначе в какой-то момент Грозины могут решить, что они здесь власть.

— Вы правы, ваше величество. Но даже если Грозины смогут уничтожить Череповых, у нас есть кандидат на роль нового противника для них.

— Князь Жаров?

— Да. Его корпорация Феникс за последние пару лет сильно выросла. У него есть доля в Династии, что не позволит Грозиным легко решиться враждовать с ним. Но в качестве противовеса он отлично сгодится. К тому же у нас достаточно компромата на него. Жаров совершил немало корпоративных и уголовно наказуемых деяний, не говоря уж о том, что у него есть тайные связи с европейскими дворянами. Тоже не самые законные. Мы легко сможем взять его в оборот, просто пригрозив обвинением в государственной измене.

— Неплохая идея, — хмыкает император и откидывается на кресле. — Значит, так. Удовлетвори