– ЧТО? – изумлённый вопль девушек слился воедино, а их взгляды стали скакать со снежной эльфийки на ее брата.

– Молодой, совсем неопытный, не познавший еще и десятой части своей силы и своих возможностей, – кивнул Вагард. – Но он приам. Вашего мужа, девочки, зовут Мат’Эвэй Валод.

– Бят? – сестры перевели взгляд на снежную эльфийку.

– Я почти уверена, – прикрыв глаза, кивнула она.

– Но откуда вы знаете? – озвучила очевидный вопрос Хэльда.

– Это длинная история, – усмехнулся парень.

– А мы никуда не торопимся, – потянулась за кувшином с вином Альтива.

– Тогда слушайте, – подвигая к небольшому низкому столику кресло, сказала Банията и потянулась рукой к бокалу, в который Аль наливала рубиновую жидкость с терпким запахом.

Сознание Матвея пронзила боль, и он очнулся.

Жив, хоть и ослаб – и это уже хорошо. А вот, сколько он оставался в беспамятстве и куда его продолжает нести демоническая тварь – остается загадкой.

Что есть боль? Боль, как думал Матвей и был не далек от истины в своих размышлениях, – это особое психофизиологическое состояние человека, которое возникает в результате воздействия каких-либо разрушительных или раздражительных факторов на организм: нож в бок, битой по затылку, пропущенный в спарринге или драке хук. Или когда застал свою жену в постели с бывшим другом. Душевная боль – это тоже боль. И является она реакцией мозга на эти самые раздражители.

Приглушать боль парень умел давно. Правда, то, что в этом ему помогает Соратник, а не он сам такой уникум, понял, лишь попав в свой родной, как оказалось, мир, где ему объяснили, что он не совсем человек и имеет в своей голове постояльца. И этот постоялец, попав в родные края, стал развиваться и сливаться с его организмом намного быстрее, чем это было там, на Земле, укрепляя и совершенствуя тело и разум Матвея.

Так вот, это чудо-юдо, что живет у него за прочной лобной костью, могло не просто купировать какую-то там боль, но было в состоянии на время вообще отключить часть мозга. Именно это Соратник и сделал совсем недавно для его восстановления, когда Матвей Хантов чуть не забрызгал своим серым веществом безымянный железнодорожный тоннель в далекой теперь России.

Поэтому выполнив свое предназначение по приведению парня в чувство, боль была тут же укрощена: ее посадили на короткий поводок и надели намордник, а Матвей, болтаясь в когтях твари, словно марионетка, у которой от управляющих нитей в целости и сохранности осталась лишь парочка, постарался провести ревизию своего тела. Его целостность, а также работо– и боеспособность.

Выводы на первый взгляд утешали. Все конечности на месте. Критических повреждений внутренних органов нет. Глаза видят, уши слышат. Нос чувствует страшную вонь, что идет от мерно взмахивающей перепончатыми крыльями летающей гориллы. В левой руке даже был зажат кинжал: то ли липкая кровь, то ли судороги мышц, то ли развитый хватательный рефлекс (это МОЁ) были причинами тому, что он не выронил подарок своих жен – сейчас это было уже не важно. Важно было то, что он вооружен.

Матвей попробовал поднять руку с кинжалом, и, естественно, у него ничего не получилось. То же самое произошло и со второй рукой, в которую он осторожно переложил нож. Боли-то не было, но вот проткнувшие его почти насквозь когти демона возле ключиц практически лишили верхние конечности подвижности. Если в горизонтальной плоскости парень еще мог ими довольно свободно шевелить, то вот в вертикальной выше пояса они не поднимались. И что делать, чтобы хоть как-то исправить такое положение дел, он пока не представлял.

Тут же в памяти всплыли обрывки усвоенных когда-то знаний.

– Физическая боль – это не только психофизиологическое состояние организма человека, – словно читая отрывок из медицинской энциклопедии, забормотал сухими потрескавшимися губами Матвей. – Она еще является его интегративной функцией, мобилизующей разнообразные функциональные системы для защиты этого самого организма от воздействия вредящих факторов.

В следующий момент от макушки до пят по телу Матвея прошел сильнейший шоковый разряд. Видимо, Соратник принял бормотание носителя, граничащее с бредом тяжелораненого человека, за призыв к действию. Поэтому на краткий миг вернул того в реальность, позволив в полной мере насладиться своим физическим состоянием и напомнив таким образом, что он живой организм с хорошо развитой нервной системой. И что ему пора объявлять всеобщую мобилизацию тех самых систем и скрытых резервов, о которых он недавно упоминал.

Это была не просто боль – это была ее квинтэссенция. Казалось, что она одномоментно пришла к нему вся и за все прожитые годы, начиная со дня его рождения и заканчивая днем сегодняшним. От боли, что он испытал в детстве, первый раз разбив в кровь коленки, и до боли от ран, полученных в последнем бою, пока Соратник ее не локализовал.

Одним из первых чувств, одной из первых эмоций, что в большинстве случаев приходят вместе с болью, является страх. И заезженная фраза про то, что не боятся только дураки и герои, в этом случае была как никогда к месту. Матвей первым не был, а во вторые не стремился, но ему было известно, что страх в первую очередь способствует самосохранению. Случаи, когда неподготовленный физически человек, спасаясь, к примеру, от разъяренной собаки, заставляет сгорать от стыда мировых рекордсменов по прыжкам в высоту, чуть ли не с места перепрыгивая двух-трехметровый забор, известны и не единичны. Тут главное, чтобы страх не перерос в панику, когда ты уже не контролируешь себя.

Парень со своим страхом справился. И в этот раз сознания он не потерял.

Рука с зажатым кинжалом выстрелила вверх и полоснула бритвенноострым лезвием по сухожилиям одной из когтистых лап демона. Под громкий вой твари поврежденная лапа разомкнулась, а вся нагрузка по удержанию не такого уж и легкого тела парня легла на оставшуюся конечность. И ее усилий, естественно, не хватило.