— Сколько?

— Не менее двух с половиной часов. Можете погулять пока, отвлечься.

— Да какое там.

Я села на кушетку, на которой сидел мой охранник, здоровый, качек неопределенного возраста и с каменным выражением лица, по имени Олег. Не знаю, от кого он меня там должен охранять, я его самого побаивалась, если честно.

— Кофе принести? — участливо спросил он вдруг, не мало меня удивив.

— Воды, — сказала, а когда он хотел встать, вдруг схватила его за руку. — Знаешь, мне кажется, он не выдержит. Он попрощался со мной сейчас. Так сказал, словно не вернётся,

— обреченно всхлипнула я, а он вдруг придвинулся ближе и обнял меня.

— Нельзя сейчас о плохом думать, Анют. За хороший исход молись. Любовь брату посылай.

— Ты думаешь, бог нас слышит?

— Даже если бог и не слышит, брат, волны твоей любви, душой почувствует обязательно. Как ты сейчас мое тепло.

Тепло от мужчины я действительно чувствовала, и, устроившись на его плече, стала молиться про себя.

Господи! Я не знаю, где я на столько проблем сумела нагрешить, если только в прошлой жизни, но не забирай у меня брата. Единственного, ладно, теперь уже не единственного, но от этого не менее дорогого мне человека. Он еще так молод, но уже столько перенес! Сжалься над ним! Позволь выжить, поправиться. И испытать счастье взаимной любви, отцовства. Позволь ему приносить пользу людям на работе, как он мечтает. Он этого достоин. Он хороший, добрый, целеустремлённый мальчик и мужчиной таким же вырастет. Только дай ему шанс. Прошу! Борись, Денис! Борись мой мальчик.

Я не знаю сколько я так провсхлипывала на плече охранника, повторяя про себя одно и тоже, но пришла в себя лишь от недовольного возгласа Артема:

— Вы, почему оба на звонки не отвечаете? Что случилось?

Меня передернуло от грубого тона и неласкового взгляда мужчины, да, конечно, ему наверняка не понравилось, что меня обнимал Олег, но до ревности ли сейчас?

— У Дениса уже несколько часов операция на мозге, — спокойно объяснила я, отстранившись от Олега. — Там гематома, он может ослепнуть.

— Почему ты мне не позвонила? — ничуть не смягчился Артем.

— Мы так торопились, что забыли телефоны в машине.

Я подошла к Артему, прижалась, ища успокоения, и поразилась тому, насколько он был напряжен.

— Что-то случилось?

— Очень волновался за тебя, — хрипло ответил Артем, прижимая меня к себе.

— Прости.

— Не делай так больше. Это не шутки.

— Обещаю.

— Долго уже ждете?

— Почти три часа.

При этих словах, двери операционной распахнулись и выкатили спящего и бледного Дениску с перевязанной головой. Я бросилась к доктору:

— Как все прошло?

— Благополучно. Слава богу, — ободряюще улыбнулся мне пожилой, уставший мужчина. — Опасности для здоровья больше нет.

— Слава Богу! — я не смогла сдержать слез облегчения.

— Теперь надо надеяться на его иммунитет и душевное стремление поправиться. Он придет в себя лишь утром. Поезжайте домой. Отдыхайте. А то сами свалитесь.

— Не могу его оставить, — категорично отказалась я.

— Он будет просто спать, к тому же в реанимации, а туда нельзя и пробудет он там дня три.

— Пойдем, Ань, нужно отдыхать. Приедем вечером, проведаем.

Я вдруг почувствовала себя ужасно слабой, поддалась воле Артема и пошла с ним.

— Я сам ее отвезу, на сегодня свободен.

Мне так от усталости кажется, или тон Артема, действительно на несколько тонов грубее, чем следует? Неужели в такой ситуации, в серьез можно сердиться на то, что он меня обнимал?

Домой тоже ехали в молчание, которое меня жутко тяготило. Я себя чувствовала виноватой, не пойми в чем. И только дома он подошел сзади, обнял за плечи и прижал к себе.

— Не Грусти. Операция же прошла удачно. Все будет хорошо. Он обязательно скоро поправиться. Посиди, я приготовлю тебе теплую ванну. Тебе нужно расслабиться.

Артем ушел, а я принялась ходить из угла в угол, не зная, чем себя занять, даже готовить сил не было. Я только без устали твердила благодарность богу, за то, что услышал мои молитвы, и операция прошла успешно. Я не знаю, как бы жила, если бы все сложилось по — другому.

От молитвы меня отвлек звонок мобильного, я бросилась к телефону, лежащему на столике, а вдруг из больницы.

Но номер опять не определялся, а это значило, лишь то, что я услышу звенящий металлом голос робота. Понятно, что это так кто-то маскирует свой голос через программу на компьютере, и от этого становилось еще страшнее.

Не буду отвечать, вот просто не буду. Довольно на сегодня нервов и без него. Но телефон не прекращал трезвонить, а вдруг в это же время будут звонить из больницы и не попадут?

Пришлось взять.

— Алло? — ответила холодея.

— У твоего Артема отличный вкус, — прозвенел металлом искусственный голос. — Отличное итальянское белье тебе прикупил. Красный цвет тебе пойдет.

И тут же гудки.

— Что за бред? Или он, что и за Артёмом следит теперь?

Я еле дождалась, когда Артём выйдет из ванной и сходу спросила:

— Ты сегодня покупал мне красное белье?

— Уже нашла? — обрадовался Артем, обнимая меня.

— Не нашла. Металлический голос в трубке просветил, — выдохнула я, содрогаясь от жути. Быть у кого-то неведомого под колпаком, крайне неприятно.

Сомнений не осталось, только Смолин мог знать, куда и на что я трачу свои деньги, путем личного отслеживания трат с моей карточки, выданной его банком.

Вот сука!

Все. Выбора не оставалось.

— Значит так, Анют! Мы завтра же с тобой поженимся. Вот просто распишемся и все. А вечером, ты пойдешь со мной на один прием, где будешь официально представлена всем моим знакомым и влиятельным людям этого города, как моя жена.

У Ани в глазах тут же зародилась паника.

— К чему такая спешка? Сейчас совсем не время! Мне нужно быть с Денисом.

— Завтра он еще будет в реанимации, тебя туда все равно не пустят.

— И все равно, это слишком скоро, ты уверен, что не пожалеешь?

— А ты? — пытливо заглядывая в глаза красавмцы, поинтересовался я.

— Не знаю. У нас с тобой все слишком быстро получилось.

Боже! Обожаю эту девочку! Даже в безвыходном для себя и брата положении, она, вместо того чтобы прыгать до потолка от счастья и лить мне в уши мед из лести о любви до гроба с первого взгляда, говорит мне правду.