– Как ты понимаешь, – продолжила лекарь, – я, вероятно, не могу спасти всех, но эту женщину, эту пациентку… – Она осторожно пожала плечами. – Я могла что-то для нее сделать, и я сделала. – Кива улыбнулась, как надеялась, самокритичной улыбкой. – Время покажет, сумела ли я этим чего-либо добиться.

Кива не врала. Она свято верила во все, что только что сказала. Но не могла посвятить остальных во все детали, не могла рассказать, почему на самом деле она провозгласила приговор Тильды своим – и не только потому, что это бы услышала Наари. Мало кому было дано добиться доверия Кивы, особенно в Залиндове.

– То есть… хочешь сказать, ты в-в-вызвалась вместо нее, потому что она болеет? – Типп выглядел озадаченным. Ну хотя бы больше не плакал.

На лицах Джарена и Наари тоже читался скепсис, словно они чувствовали, что Кива чего-то недоговаривает, но она упрямо избегала их взглядов и собиралась и дальше придерживаться сказанного.

– Она бы сегодня умерла, – напомнила Кива. – И я знаю, что это неразумно, что так в жизни и бывает, тем более в Залиндове, но я устала! Столько людей умирает у меня на глазах! Так что да, Типп. Если я могу ее спасти, если могу пусть даже отсрочить ее гибель, я попытаюсь это сделать.

Особенно если в конце они обе окажутся на свободе.

Типп задумчиво пожевал нижнюю губу, размышляя над словами Кивы. Наконец он проговорил:

– Тогда нам, наверное, надо п-п-постараться вылечить ее. Чтобы она потом сама т-тебя отблагодарила.

Киву накрыло волной облегчения, которая только усилилась при виде щербатой, пусть и слабой, улыбки Типпа. Она снова взяла его за руку, крепко сжала и сказала – ему одному:

– Я сделаю все что в моих силах, чтобы остаться с тобой, понял? Я обещала твоей маме, а я свои обещания держу. Мы с тобой в одной лодке, ты и я.

Киве оставалось молиться, что Рук согласится на план, который она собиралась ему предложить – хотя она бы предпочла не следовать этому плану вовсе, ведь тогда ей придется предстать перед оставшимися тремя Ордалиями. По закону между испытаниями должно пройти две недели, а значит, следующую устроят через четырнадцать дней. Если ее семья с мятежниками не успеет за это время их вызволить, тогда Кива, считай, сама по себе. А если она не пройдет испытание и умрет, Типп останется совсем один.

Кива подняла глаза на Джарена и обнаружила, что тот уже на нее смотрит. На этот раз она не стала отворачиваться, а постаралась вложить во взгляд все свои мысли и чувства. Если ей суждено умереть, то хотелось бы знать, что за Типпом будут присматривать, пока это возможно.

К его чести, Джарен не стал сопротивляться Кивиным попыткам пообщаться без слов. Он поджал губы, на его напряженном лице читалось желание, чтоб она даже думать не смела о собственной гибели, однако Кива смотрела на него так спокойно, так выразительно, что в конце концов он выдохнул и скупо кивнул, принимая ее решение. Соглашаясь с ним.

Поежившись от осознания, что они только что поняли друг друга без слов, Кива отвела взгляд от Джарена и, наклонившись вперед, тыльной стороной ладони дотронулась до лба Тильды. Жар не вернулся, но женщина беспокойно металась по кровати и стонала во сне.

– Какие-нибудь новости? – спросила Кива, не в силах удержать свою лекарскую натуру.

– С н-ней никаких изменений, – с легким сомнением ответил Типп, и Кива подняла на него глаза, – но п-пациентам с к-кишечной инфекцией стало хуже. И их все больше. Пока ты спала, надзиратели п-п-принесли еще троих.

«Спала» – это еще мягко сказано; Кива все-таки лежала в беспамятстве. Она повернулась к двери в карантинную зону, прикидывая, хватит ли ей сил дойти и самостоятельно проверить больных.

– Даже думать не смей.

Кива обернулась к Джарену и скривилась при виде его твердого взгляда.

– Морщи нос сколько хочешь, все равно отправишься в постель, – заявил он.

Тут же, приводя угрозу в исполнение, Джарен обвил ее рукой и мягко поднял на ноги. В этот раз Кива прикусила язык, чтобы случайно не застонать, но по взгляду Джарена догадалась, что обдурить его не удалось.

Обратный путь до койки оказался мучительнее, и хотя Кива бы никогда в этом не призналась, Джарен был прав: ноги у нее подкосились бы раньше, чем она успела бы осмотреть всех пациентов.

Устроившись на кровати, Кива заставила себя тихо его поблагодарить:

– Спасибо.

Ее всю трясло, но она не подавала виду. Хотя и понимала, что наверняка выглядит так же ужасно, как и себя чувствует.

Джарен кивнул и отошел к деревянному шкафу в дальнем конце комнаты. Кива с Типпом обменялись недоуменными взглядами, и Типп, пожав плечами, взбил подушку у нее за спиной. Долго ждать не пришлось: Джарен вернулся к ним с каменным стаканчиком в руках.

– Выпей, – протянул он его Киве.

Она тупо уставилась на белую жидкость.

– Ты… принес… маковое молоко.

От удивления голос Кивы взметнулся вверх, превращая ее прерывистое утверждение в вопрос.

– Пей, – повторил Джарен. – Поможет.

– Но… тебе ведь… – Кива примолкла и непонимающе подняла на него глаза.

Уголки губ Джарена дернулись, и он покачал головой, словно его насмешило ее непонимание.

– То, что мне эти средства не нравятся, не значит, что остальным нельзя их принимать. Ты же сама говорила: ты сегодня упала с пятнадцати метров. Если кому и нужны наркотики, так это тебе.

Он налил куда больше макового молока, чем Миррин – не меньше половины стакана. С такой дозировкой ее точно отключит.

Слегка нахмурившись, Кива произнесла:

– Я…

– Просто выпей, Кива, – мягко повторил Джарен. Он накрыл ее свободную ладонь своей – черствой от мозолей и в то же время такой успокаивающей. Эти мозоли служили доказательством, что он выживает в тоннелях, что он еще не сдался, в отличие от многих других. – Тебе нужен отдых.

– Олиша и Нергал с-с-скоро придут, – успокоил ее Типп. – Я расскажу им о н-новых пациентах и возьму с них обещание п-присмотреть за ними. Спи, Кива. Одну н-ночь без тебя они переживут.

Он наклонился и поцеловал ее в лоб, а потом недвусмысленно постучал Киву по руке, в которой та держала стакан.

Типп никогда не стеснялся открыто проявлять чувства, но поцелуй в лоб – это что-то новенькое. Сморгнув слезы, Кива залпом выпила маковое молоко и отдала пустой стакан Джарену.

– Вот увидите, завтра мне уже будет лучше. – Она зевнула: лекарство начинало действовать.

– И п-потом мы придумаем, как тебе пережить следующую Ордалию, – сказал Типп, подоткнув ей одеяло.

Кива не ответила, лишь поудобнее устроилась в кровати и с облегчением нащупала под одеялом холодный металл амулета. Если принцессе Миррин можно верить, то Киве не придется беспокоиться о следующем испытании. А вот о двух последних…