Он отпустил мои волосы.

– Джейсон, это Сатир, прием, – ожила на полу сброшенная с курткой рация. – Русские приехали.

Чертыхнувшись, я встала. Джейсон поднялся следом. Я отвернулась, чтобы не видеть, как он уходит. Пусть проваливает к чертям, а я спокойно перепрячу бумаги.

Оставшись одна, я крадучись подошла к двери и прислушалась. Когда шаги стихли, я кинулась доставать документы. Тайник под ковром становился опасным. Нужно завтра же передать записи Патологу, пусть лучше хранятся у него. Свернув бумаги трубочкой, я засунула их за шкафчик под раковиной.

Я несколько раз порывалась воспользоваться неожиданной возможностью, чтобы наведаться в монтажную, но за дверью то и дело слышались чьи-то шаги. Из обрывков разговора Сандры и Сатира я поняла, что приехавшие русские военные пробудут в лагере до утра. Шум и возня не прекращались полночи: то и дело хлопали двери, а один раз даже прозвучали выстрелы, сопровождаемые свистом и веселыми криками. Я испугалась, что охоту начали раньше времени, но сирену не включали.

В попытке дождаться, когда все стихнет, я едва не заснула у двери и нехотя перебралась на кровать. Там меня и сморил сон. Разбудила меня то ли нависшая тень – я не выключала свет, – то ли движение воздуха. Я обернулась – у кровати стоял обнаженный Джейсон.

Я попыталась сесть, но он сжал мою шею сзади и резким движением уложил лицом в подушки. Чувствуя, как Джейсон наваливается сверху, я инстинктивно дернулась вперед, приподнимаясь на ладонях. Я чувствовала исходящую от него ярость. Что я опять сделала не так? Если бы он все-таки увидел документы, то я бы сейчас лежала не под ним, а возле Стю. С новым приобретением в виде пули в голове. Но Джейсон меня не убивал. В чем же тогда я ошиблась? Он взял меня все так же жестко, как и несколько часов назад на полу. Я всхлипнула в простыню. Он вонзился снова. И снова это было больно. Джейсон все еще сжимал мою шею, но она и саднящая после ковра спина беспокоили меня меньше всего. Его рука удерживала меня, не давая приподняться или хотя бы выгнуться навстречу ритмичным движениям. Часто дыша, мы сталкивались бедрами. Что же мне сделать, чтобы Джейсон не злился? Я беззвучно плакала, до крови закусывая губы. Еще один такой раз я не вынесу.

– Джейсон, пожалуйста! – взмолилась я наконец. – Я… я больше не могу. Позволь мне…

Позволить что? Расслабиться? Или хотя бы выпрямиться? Я не знала, о чем просить.

– Что мне сделать, чтобы было как раньше?

Джейсон отпустил мою шею. Я не смогла сдержать стон и выгнулась назад. Его ладони накрыли округлые полушария моей груди, пропустив соски между пальцами.

– Сожми их, – умоляла я.

Джейсон замедлил темп; боль отступала, и я податливо повела бедрами, ловя новый ритм. Я прижималась к нему спиной, довольно постанывая и выдыхая его имя.

Он отпустил мою грудь, чтобы привычным жестом собрать мои волосы в кулак. Я приготовилась откинуться назад, но вместо этого он наклонил мою голову вперед, обнажая шею. Спина все еще саднила и, наверное, даже покраснела. Я ждала легкого укуса, но вместо этого Джейсон провел языком по моей шее. Меня затрясло.

– Я сейчас кончу, – прошептала я. – Пожалуйста, сделай это еще раз.

Он повторил движение. Я даже застонать не смогла – воздух закончился. Наверное, это извращение – испытывать ярчайшие оргазмы с человеком, который тебя не любит. Которого ты безумно боишься, но секса с которым жаждешь до дрожи.

Уже под утро, когда Джейсон заснул, я прислушивалась к его дыханию и гадала: чувствует ли он хотя бы половину того, что ощущаю я? Не сожалеет ли он о своем решении вытащить меня из шоу? Нужна ли я ему чуть больше, чем просто расслабляющее средство на ночь?

Он и раньше выбирал девушек из барака, но меня не убил, даже когда появилась Кьяра. Свидетельствует ли это, что я перестала быть временным вариантом? Или меня все-таки ждет участь предшественниц? Я поежилась: почему именно сейчас в голову полезли тревожные мысли? Было гораздо спокойнее, пока я планировала побег, не задаваясь вопросами. Я не лезла в прошлое Джейсона и терпеливо принимала настоящее, потому что знала: это временно. Что изменилось? Неужели я хочу… увидеть себя и в его будущем?

Меня разбудил звук сирены – беспокойный сон сменился не менее болезненным пробуждением. Заткнув уши, я сосредоточилась на мысли о том, что мне нужно попасть в монтажную, пока большинство егерей заняты. Не притронувшись к пакету с завтраком, я спешно оделась и выглянула за дверь. В архиве никого не обнаружила, но красный огонек камеры в углу продолжал светиться, напоминая о своем немом присутствии. В монтажной мне тоже не повезло – за мониторами сидела Сандра. В отличие от Сатира с ней точно не договоришься. Я даже не попыталась зайти – к чему терять время на споры – и вернулась в спальню. Придется еще немного подождать или найти способ выключить камеру в архиве. Мои познания в области систем видеонаблюдения были весьма скудными. С одной стороны, можно перерезать провод, с другой – забрызгать или заклеить чем-нибудь объектив. После осуществления любого из этих планов жить мне останется совсем немного.

Устав слоняться по спальне, я снова вышла в архив, не забыв прихватить пакет с завтраком. Устроившись на полу, я медленно ела сэндвич, периодически поглядывая на камеру и размышляя, как же ее незаметно отключить. Не к месту вспомнилось, как неделю назад я смотрела на другую камеру – в бараке, – гадая, видит ли меня Джейсон. Тогда, в ночи, я чувствовала себя так же тоскливо, как сейчас, при свете дня…

От внезапно осенившей догадки я даже перестала жевать: в архиве никогда не выключали свет – без него тут можно шею сломать. А значит, Джейсону не имело смысла ставить камеру с режимом ночного видения. Для меня это было бы выходом – отключить освещение проще, чем лезть с резаком к проводу. Вот только основной вопрос по-прежнему оставался без ответа: как это сделать незаметно?

Раздраженно отмахнувшись от комара, я снова посмотрела на камеру, словно надеялась найти на ней решение. Настырное насекомое продолжало кружить перед моим лицом и неожиданно навело на мысль, как выключить свет, не вызывая подозрений.

Отложив сэндвич, я с минуту гонялась по архиву за несуществующим комаром, делая вид, что пытаюсь его прихлопнуть, и отдавая себе отчет, что выгляжу со стороны полной идиоткой. Поравнявшись с выключателем, я сделала выпад, приложившись к нему ладонью. Свет погас. Я протянула руку к ближайшей коробке на стеллаже и принялась шарить под крышкой. Нащупав диски, я рывком вытащила их и, засунув за пояс джинсов, прикрыла футболкой. Переведя дыхание, я включила свет и снова завертела головой в поисках комара. Мои усилия пойдут прахом, если догадка окажется неверна и в камере все-таки есть режим ночного видения. Но сейчас не время раздумывать об этом.

Я вышла из трейлера и быстрым шагом отправилась в лазарет. Увидев меня, Патолог отложил коробку с медицинскими нитками, в которой он безуспешно пытался навести порядок.

– Уже? – удивленно воскликнул он.

– Пока только из архива, – пояснила я, протягивая диски. – С монтажной сложнее, там сейчас Сандра. Но до вечера я еще раз попробую.