Он повернулся и вышел, не оглянувшись.

На закате он присоединился к остальным на грязном постоялом дворе, где они сняли каморку на ночь. По стенам и полу ползали тараканы, а в перекрытиях – Уолтер отчетливо слышал их – скреблись крысы. Они могли бы устроиться и получше – в гостинице, хозяин которой мог позволить себе нанять жреца Паучьей секты, чтобы расправиться с паразитами, – но переборчивость и излишняя брезгливость не вязались с избранными ими личинами купцов.

Он пришел последним. Ахира, полуприкрыв глаза, вытянулся на койке, Эйя и Брен Адахан нависли над расстеленным на полу планом города.

– Всем привет. – То, что голос его звучит как обычно, донельзя обрадовало Уолтера. – Как дела?

– Никак. – Эйя дернула плечом. – А ведь мы обыскали весь город… Что у тебя?

Ахира все-таки что-то учуял.

– В чем дело? Джейсон?…

Уолтер помотал головой.

– Ни следа. Но я видел Дорию.

Гном хорошо скрывал удивление.

– Как она? – Вопрос прозвучал чуть безразличней, чем следовало.

– В порядке. – Уолтер пожал плечами. – Не похоже, чтоб ей было плохо. И не уверен, что кому-то из нас стоит видеться с ней – она, кажется, получила новое назначение и… знаешь, давай поговорим об этом потом. – Ему казалось неправильным обсуждать Дорию перед этими детьми; это касается лишь тех, кто тогда «провалился» сюда – да и то не всех.

Ахира кивнул:

– Договорились. А о нем ты ничего не узнал?

– Я нашел стражника; мальчик говорил с ним, когда въезжал в город. Из его слов можно сделать вывод, что Джейсон уехал дальше. – Словотский пожал плечами. – Мое предложение – с утра пораньше отправиться по тракту на Аэрик. Если он поехал этим путем – мы, возможно, успеем его перехватить до того, как встретимся с Эллегоном.

– Согласен: если мы не поедем на Аэрик, нам придется отказаться от встречи, – сказал Брен Адахан. – Не вижу смысла поступать так без особых причин.

– Эйя?

– Не знаю. – Она повела плечами, и Уолтер, несмотря ни на что, загляделся на продолжение этого движения под рубахой. Не то чтобы он собирался этой ночью заниматься чем-то, кроме сна. Даже если забыть об Адахане, кишащая паразитами комната не располагает к романтике.

– Уолтер и Брен говорят дело, но… – Она тряхнула головой. – Я просто не знаю.

Словотский повернулся к Ахире:

– Решай.

Главной торговой артерией был Аэрикский тракт, но вокруг было несметное множество всяческих дорог и тропинок, и Джейсон мог поехать по любой из них. Черт подери, он мог податься и на север – или просто спрятаться, пересидеть в Венесте, или двинуться через Пустошь к святилищу Длани.

– Можно провести еще день в Венесте и попробовать узнать что-то еще. Он мог поговорить с кем-нибудь.

– Это бессмысленно… – вскинулся Брен Адахан.

– Заткнись, – сказал Уолтер. – Сейчас не твой черед.

Они не могли искать сразу всеми способами; у гнома на лбу было написано, что он собрался повидать Дорию. Очевидным решением было провести здесь еще один день – всего один, – а потом ускоренным маршем двигаться к месту встречи. Но Ахира просто пожевал губами.

– Завтра с утра выступаем. На Аэрик. А теперь – давайте-ка спать. Все. – Он со значением глянул на Уолтера, будто говоря: «Не так уж хорошо ты меня знаешь, как думаешь».

Другие скорей всего не поняли ответа Уолтера:

– Знаю, Джимми, знаю.

Я должен изучать политику и военные науки, чтобы мои сыновья могли изучать математику и философию. Мои сыновья должны изучать математику и философию, географию и естественную историю, кораблестроение и навигацию, чтобы их сыновья могли учиться живописи и поэзии, зодчеству и скульптуре, театру и росписи фарфора.

Джон Адамс

Въехав на холм, Карл Куллинан обозревал побоище. Еще недавно это была деревенька Кернат – маленькая община в баронстве Тирнаэль, не имеющая почти никакого значения ни для собственного баронства, ни для империи – разве что изредка ее торговцы зерном или гуртовщики добирались до крупных ярмарок. Ни один герой не вышел отсюда; самым известным кернатцем был капрал личной гвардии Карла.

Маленькая деревенька, незаметная, никому не нужная… кроме тех, кто живет в ней.

Кроме тех, кто в ней жил.

– Энди, ты мне здесь не нужна.

Ее гнедая кобыла ударила копытом в землю. Андреа тряхнула головой.

– Нет, нужна.

Пальцы ее сжимали повод так, что побелели костяшки.

Больше здесь не жил никто.

Больше здесь не было деревни.

Теперь здесь был склеп. Тела устилали улицы, одни – с написанным на лицах изумлением внезапной смертью, другие – вообще без лиц.

Внизу ворона клевала то, что недавно было лицом девочки-подростка; ударом копейного древка солдат согнал ее с трупа и выругался, когда арбалетчик, вскинув оружие, сшиб птицу и она, кувыркаясь, упала на землю и принялась биться в агонии, орошая кровью песок.

Карл понимал их обоих – все это невыносимо, но убийством падальщиков ничего не исправишь. Да и ничем не исправишь. Лекарства от смерти не существует, никаким бальзамам не исцелить гниющие трупы, что лежат в пыли и уже завонялись.

Здесь не было раненых; все, кто не успел бежать и кому не повезло спрятаться, были преданы мечу. Был грабеж, но небольшой: грабить в деревне было практически нечего.

Солдаты Тирнаэля бродили по улицам, вычищая городок, обыскивая дымящиеся остовы деревянных и глинобитных домов в поисках врагов и тех, кто, быть может, выжил.

Но в развалинах никого не было. Налетчиков давно и след простыл.

Сглотнув, Карл повернулся к Листару Тирнаэлю.

– Пленных взяли?

– Да. – Барон медленно кивнул, потер усталые глаза и небритые щеки. Видно было, что он не брился вот уже несколько дней; столько же, вероятно, и не спал. – Не много. Человек десять. Учитывая нынешние цены на рабов, это окупит набег. Возможно. Действовали они со всем тщанием. – В голосе его звучало могильное спокойствие. – Гонец принес весть – дома меня ждет посланец от князя Пуджера. Предложить мне его покровительство, что ли?

– Нет, не думаю. – Карл качнул головой; барон спешился и бросил повод одному из солдат.

Карл тоже спешился, и тогда Данагар, командующий его охраной, сделал ей знак и отдал несколько коротких приказов.

Сорок пар стрелков и оруженосцев построились в мгновение ока, у оруженосцев наготове второе ружье – чтобы либо сразу же заменить использованное, либо обнажить меч и защищать стрелка, пока он будет перезаряжать свое.