Сколько прошло времени, они не знали, поскольку его учёт никто не вёл. Становилось светло, а затем наступала темень, и выпускники старались подыскать себе на ночь хорошую пещерку с большим количеством шаров. Чем дальше от плато, тем еда становилась беднее. Но в то же время, здесь были и свои прелести. Не было суеты, толкотни.

Слёзки прошли. Всё стало хорошо. Вернулось игривое настроение. В голову полезли разнообразные мысли.

— Почему не он? Почему не этот высокий парень с голубыми глазами оказался Игорем? — с весельем и лёгкой досадой думала Юля по дороге домой, — ведь он был так похож! Высокий лоб, большой нос, пухлые губы. Боже, я чуть всё не испортила. Вот было бы весело, если бы я бросилась к нему в объятья? Расцеловала бы его при всех! Хорошо, что корона упала! Ну, а что с этого? Ну, ошиблась. Я же не знала, как он выглядит на самом деле. Могла бы по ошибке и отдаться ему, если б конечно больше никого рядом не было. Зашёл бы ко мне в палату, приподнял повязку, сказал, что он Игорь и руку запустил под одеяло!

От этих фантазий по телу пробежала дрожь возбуждения.

Представив данную картину, Юля сильнее прижалась к Игорю и едва слышно замурлыкала.

Сидя на заднем сиденье такси, Игорь прижимал Юлю к себе, обнимая кольцом рук. Слушал, как она мурлычет, радуясь встрече. Он давно забыл о случившейся неувязке и всё твердил, не в силах сдержать свои эмоции:

— Ну, вот, как всё замечательно получилось! Всё складывается просто чудно! Ведь это такое счастье — ты видишь! Ты снова видишь! Можешь видеть меня, свою маму, нашу квартиру. Теперь ты не открутишься, будешь готовить мне солянку сама.

Он слышал, как она изредка смеялась над его шутками, прикрывая ладонью рот, и вполне понимал переполнявшие её радостные эмоции.

Зайдя домой, Юля подбежала к зеркалу и водрузила себе на голову корону.

— Ну как я тебе? Хочешь поиметь королеву? — звонко засмеялась она и побежала в комнату, кинулась на тахту.

Игорь захлопнул дверь. Они были одни. Алевтина Никаноровна поехала к себе на работу, обещая приехать вечером и помочь устроить праздник.

Увидев появившегося в проёме двери Игоря, Юля лёжа водрузила корону на голову. А затем, глядя ему в глаза, медленно соблазняя, стала задирать подол платья.

Игорь выдернул рубашку из брюк и, расстегнув верхнюю пуговицу, скинул её через голову. Подошёл к тахте и, встав на неё коленями, наклонился к Юлиным губам. Рука стала помогать задирать платье, чтобы проникнуть глубже.

— Подожди! — неожиданно прервала его Юля, взяв за руку, — завяжи мне глаза.

— Ты уже не хочешь меня видеть? — с шуткой в голосе, недоумевая, спросил Игорь, вставая и направляясь в прихожую.

— Хочу в последний раз побыть слепой королевой, — поддержала Юля, поняв, что шутка ей не очень удалась.

Обоих била дрожь желания, которую они давно не испытывали.

Газовый шарфик был повязан. Секс был сказочный.

Но Юля ошиблась. Она продолжала периодически вспоминать высокого блондина, и газовый шарфик частенько, заранее приготовленный, лежал у них на тумбочке рядом с постелью.

Жизнь потекла своим чередом. Игорь целыми днями и вечерами пропадал на работе. Приходил поздно, уставший. Юля готовила еду, наводила в квартире порядок. Частенько в гости приезжала мама. По воскресеньям Юля с мамой ходили в церковь, где Алевтина Никаноровна помогала. Там отец Владимир, оставаясь наедине с Юлей, проповедовал ей житейские мудрости. Игорь знал о её религиозности, и это его не беспокоило. Несмотря, что в красном углу их комнаты висела икона, Юля никогда на неё не крестилась. Она говорила, что господа хранит в душе. Что это значит, Игорю было невдомёк. А расспрашивать её об этом не хотел, да и некогда было.

В конце лета он получил из Америки от жены письмо с просьбой о разводе. И не возражал. Ответ дал сразу.

Конечно, ему казалось кощунственным то обстоятельство, что он не борется за обладание своим ребёнком. Телевидение и прессу начинали переполнять скандалы такого рода. Родители крали детей друг у друга. Какие чувства обуревали их?

Заглядывая в свою душу, Игорь признавался, что не испытывает какой либо сильной любви к дочери. Она всегда казалась ему неотделимой от матери, её отражением. Тем маленьким зеркалом, которое Елена постоянно носила с собой и с восхищением в него смотрелась. Возникшие, с рождением ребёнка, нежность и привязанность Бойдова, остались в безукоризненно красивом стеклянном доме на берегу океана в Канаде. А это казалось ужасно далёким. Словно было в другой жизни и однажды приснилось.

Время шло. Летние дожди сменились осенними.

По случаю, Игорь недорого купил у приятеля длинное кожаное пальто — реглан, с меховой подстёжкой, оставленное тому в наследство от деда. Складывалось впечатление, что дед хранил это пальто, югославского производства, со времён Отечественной войны. Оно было совершенно новое, и кожа была очень толстая. Мечта Игоря! И хотя оно было ему немного великовато, он не отказал себе в удовольствии приобрести этот раритет.

Первым кто увидел его в пальто, был Сергей Павлович.

— Господа, не уж-то ВЧК пришло нас забирать? Готовьтесь писать явки с повинной! — закричал он, делая вид, что хватается за сердце.

Сверху спускался Жиблов. Он сделал вид, что не заметил новый наряд и громко сказал:

— Комиссар Миклован, у Вас срочное задание внедриться в преступную группу сантехников и заставить их отремонтировать нам гальюн!

Вся дежурная часть покатилась со смеху.

— Что вы ржёте, укоризненно и на полном серьёзе продолжал Жиблов, — скоро в дерьме все потонем. Где штатный сантехник?

Сотрудники стали потихоньку рассасываться по углам, дабы не гневить начальство.

— Вид у тебя подходящий, — снова обратился он к Игорю, — внушительный. Вон, плечи какие накачал! Давай в жилконтору и дрюч их по полной, чтоб жизнь мёдом не казалась. Они там ветеранам сантехнику должны были поменять, так наверно половину уже продали на сторону. Поинтересуйся этим вопросом.

— Может лучше подключить ОБХСС? — неуверенно промямлил Бойдов.

— Сначала пусть отремонтируют нам унитаз, а потом подключай кого хочешь, — заключил Жиблов и вышел из отделения.

Вопрос с ремонтом Игорь решил, но кличка закрепилась за ним надолго. Издалека заметив его плечистую фигуру, размашисто идущую в стянутом поясом кожаном пальто, гопники и воры предупреждали друг друга:

— Миклован идёт!

Юле очень нравилось это огромное с накладными карманами и большими отворотами воротника пальто. На его фоне она выглядела дюймовочкой, и чувствовала себя как за каменной стеной.

Ещё одним преимуществом было то, что Бойдов свободно носил под этим пальто тяжёлый бронежилет. Это немало значило, поскольку всё чаще от руководства приходили указания о сдаче оружия.