…Почему она не пишет? Последнее письмо пришло полгода назад! Девятый меня уверяет, что с ней все в порядке. Но неужели трудно набрать несколько строчек и кинуть в «паутину»?!

Все. Хватит. Забыть! Пока — забыть! Что я хотела? Успокоиться? Успокоилась! Почти…

До разговора оставалось немного времени, и я с трудом удержалась, чтобы не достать дискету с фотографией. Девочка бежит по пляжу; синий, похожий на Землю мяч катится по песку… Нет, нельзя! Особенно сейчас. Опять разревусь или того хуже: расслаблюсь, подобрею — и угожу прямиком в пасть к Пятому. Сегодня его день, и мне остается надеяться, что босс номер два сломает ногу по дороге в свою контору. Или шею. Или все вместе. Интересно бы все-таки узнать: где находится эта контора? По крайней мере, в какой стране. Первые годы я была уверена, что работаю все-таки на своих, но в последнее время…

«Семерка» (старомодная, с простым 820-цветным монитором) загружалась ужасающе медленно. Давно пора купить что-нибудь посовременнее, но эта минута, пока по черному допотопному экрану ползут цифирьки, очень важна. Есть возможность сосредоточиться, подготовиться к разговору. Особенно если говорить придется с Пятым.

Выход в Интернет удался с первого захода, и я мысленно возблагодарила Святого Наума, покровителя интерактивной связи. Булочка, сожженная поутру, не пропала даром, равно как дурацкая считалочка («Интернет, Интернет, без тебя мне счастья нет, паутинка, паутинка, покажи скорей картинку!»). Про Святого Наума, и про булочку перед сеансом Интернета, и, само собой, считалочку меня просветил все тот же Евсеич, а этот мерзавец, несмотря на форс-мажор со стояком, свое дело знает. Я тоже свое дело знаю и, ежели что, засажу его лет на восемь строгого — для начала. Да, негодяй он редкий, зато Тех-ник — от Господа. Любопытно, от какого? Мне-то он рассказывал про Святого Наума, а сам, кажется, кришнаит. Ну и городишко!

Экран мигнул, выстрелив знакомую заставку, и я привычно пробежала пальцами по клавиатуре:

«Здесь Стрела. Добрый вечер».

Псевдоним ерундовый, но все лучше, чем собственные имя и отчество. Поговорила бы я со своим родителем относительно имен для девочек! Особенно тяжко было в детдоме в первые годы. Умоляла переделать Эру на Ирину, да где там! Привыкнешь, мол, детка, не помрешь! Детка не померла, но так и не привыкла. Увы, с тем, кто умудрился встретиться моей бедной маме треть века назад, уже не поговоришь. Последний раз можно было стать Ириной перед этой пятилеткой, но мерзавец Пятый настоял на Эре. В общем, он прав, подлинные документы надежнее. И все-таки, все-таки…

Секунды шли. Вот сейчас появится неизбежное: «Здесь Пятый. Докладывайте». В старых детективах были добрый и злой следователи. У меня куда хуже — начальник умный и начальник глупый.

Совсем глупый.

Дурак.

Я вздохнула, представив себе его лицо — никогда мной не виденное. Наверно, ему за пятьдесят. Солдафонские складки у щек, маленькие злые глазки — и фуражка. Все равно какая. Фуражка ему необходима — для поддержания единственной извилины. А может, он женщина? Старая злая баба — с точно такими же складками и тоже в фуражке?

Пальцы сами собой набирали слова личного кода, ровные строчки уходили куда-то в черную даль, и можно было на пару минут отвлечься, подумав о чем-нибудь хорошем. Только знать бы, что еще есть хорошего поблизости. Разве что помада в косметичке, и то, если по мне, она излишне яркая.

Кроме помады, ни о чем вспомнить не удалось, а время уже подходило к концу. Я нажала «enter», посылая последнюю точку в неведомую даль, и настал долгожданный миг.

«Здесь Девятый. Добрый вечер, голубушка!»

Я перевела дух. Есть! Есть Бог на свете! Девятый! Как хорошо!

Девятый — я бы, наверное, в него влюбилась, будь мой босс помоложе. Конечно, я его никогда не видела, даже на фотографии. Сколько ему лет, я тоже понятия не имею, но он как-то обмолвился о внуках. У него их двое — девочка и мальчик. Наверное, Девятому за семьдесят. Каждый раз я представляю себе его этаким добрым дедушкой — седым, улыбающимся, с уютными домашними морщинками. Смешно: руководитель сверхсекретной службы, названия которой не знают даже сотрудники — и добрый дедушка. А все-таки хорошо, что он есть. Девятый! И хорошо, что черти куда-то отправили Пятого, хотя бы на этот вечер.

«Добрый вечер, — пальцы вновь забегали по клавиатуре. — Ожидаю с трепетом».

«И это правильно, — мигом появилось в ответ. — Подчиненный обязан быть трепетен, причем вид должен иметь бравый и придурковатый, дабы своим раздумьем начальника не отвлекать. Готовы ?»

«Готовы ?» — означало, что сейчас я получу очередную порцию задания. За эти пять лет я так и не смогла понять, кто мне их готовит. Стиль коротких приказов не походил ни на солдафонскую простоту Пятого, ни, конечно, на привычную манеру того, с кем я сейчас говорила. Кто-то третий? Супербосс, какой-нибудь Первый-в-Кубе?

Ага. Вот! Уже есть.

"Сотруднику Стрела. На ваш № 254:

1. Выражаем благодарность за проведенную работу по Молитвину. На ваш счет уже переведена премия в размере 2N.

2. Поручаем вам дальнейшую разработку Молитвина, причем настоятельно просим форсировать операцию. Можете просить любую помощь, она вам будет оказана.

3. Ввиду изменившихся обстоятельств просим быть готовыми к экстренной эвакуации в любой момент. Сигнал будет послан по каналам "С" и «Проба».

№ 841".

Обычно я запоминаю подобные послания с первого раза.

Учили! Это ведь не кодовая таблица, которую в принципе тоже следует запоминать с первого раза. Но сейчас дело продвигалось туго. Не обрадовала даже внеочередная премия. Если начальство «настоятельно просит» — значит, что-то случилось. А уж «изменившиеся обстоятельства»…

«Осознали?» — мигнул экран, и я облегченно вздохнула. Сейчас спросим. Собственно, для этого и нужен «живой» контакт. Правда, Пятый на все вопросы лишь советует внимательнее перечитать приказ…

«Что означает пункт третий?»

«Многое, — сообщили равнодушные буквы. — Прежде всего, федеральный центр в ближайшее время может ужесточить политику по отношению к Объекту. Случаи хищений газа и энергии, равно как скачивания информации, стали хроническими. „Железнодорожники“ вновь оживились. В последнее время зафиксирована деятельность еще трех преступных группировок, опирающихся на Объект. Позиция местных властей вам известна, поэтому федеральный центр склонен перейти к более жестким мерам».

«Насколько жестким?» — переспросила я, чувствуя: дело и вправду становится серьезным.

«Крайне жестким. К сожалению. Поэтому вам и советуют поторопиться. Можете просить, что угодно, включая боевого слона».

«Мне не нужен слон! — воззвала я в отчаянии. — Мне нужен кто-то, способный разобраться в творящемся здесь кошмаре. Допустим, я найду Молитвина. О чем мне с ним говорить? Я — оперативник, а не теоретик! Скажите, там, наверху, мои донесения читают ? Хотя бы иногда ?»