– Больно! – Я сердито отмахиваюсь и случайно попадаю по чьей-то сухой морщинистой длани, бесцеремонно похлопывающей меня по щеке. – Ох, извините! – Открыв глаза, понимаю, что ударила старика привратника, пытающегося привести меня в чувство. – Извините, я не хотела!

– Пустяки! – Вокруг его выцветших глаз разбегается рябь добрых морщинок. – Моя вина больше твоей, ведь я уже забыл о том, какими корявыми стали мои руки… – Он бережно подхватывает меня и, с кряхтением приподняв, прислоняет к надежной опоре. – Вот так тебе будет лучше, – хлопочет он надо мной. Достает из кармана фляжку, отвинчивает крышку и вливает мне в рот несколько глотков вкусной, восхитительно холодной воды. – Тебе ведь лучше? – с волнением спрашивает привратник.

Я киваю и понимаю, что сижу на полу храма, спиной прижавшись к постаменту алтаря. Надо мной возвышается статуя Эврелики, все такая же безмолвная и умиротворенная. Ее инкрустированные драгоценными камнями глаза излучают то самое спокойствие, которого несколько мгновений назад лишилась я, узрев насланные богиней видения. За что же меня наказали так сурово? Разве непонятно, что легкомысленная неосведомленность куда милосерднее мудрой прозорливости? А жить под гнетом надвигающегося на тебя несчастья… Хочется надеяться, что со временем я смогу забыть эти страшные картины и обрету утраченное спокойствие. Впрочем, я давно пришла к осознанию того, что время не лечит. Оно тихо наблюдает за нами со стороны, безразлично подмечая, как затягиваются наши сердечные раны и рушатся мечты. Оно равнодушно улыбается, ибо ему все равно.

– И часто здесь происходит подобное? – Я с трудом шевелила онемевшими губами, мой голос звучал хрипло и глухо. – Обмороки, видения…

– Бывает иногда, – догадливо усмехнулся старик, обтирая мое лицо смоченным из фляжки носовым платком. – Наша богиня воздает каждому по заслугам. Кому-то – благое предсказание, а кому-то – кару за грехи.

– Хм… – задумалась я, все больше запутываясь. – Или предупреждение?

– Случалось и такое чудо, – поддакнул старик. – Один после сего события напугается и глупости творить начнет, а другой, кто поумнее да посметливее, сумеет и плохое знамение обратить себе на пользу. Ведь от того, как и куда мы смотрим, зависит то, что и когда мы увидим.

– Дедушка, а ты не мог бы выражаться поточнее? – взмолилась я, осторожно прикасаясь к своему виску, на котором наливалась здоровенная шишка. – Без иносказаний и загадок.

– Нельзя, девонька, ведь боги не признают конкретики, – проказливо хихикнул мой благодетель, помогая мне подняться и медленно ведя к выходу из храма. – Ступай-ка ты домой, милая, досыпать. А истина сама о себе напомнит, когда придет ее время.

– А когда именно оно придет? – уперлась я, хватаясь за тонкие колонны, поддерживающие кровлю святилища. – А если оно принесет с собой зло и горе?

– А ты, милая, злом на зло не отвечай! – посоветовал старик. Я внутренне содрогнулась: его слова в точности повторили указание, данное мне призраком серого мага, освобожденным из подземелья храма Песка. – А горя не страшись и не чурайся, ибо оно очищает душу и испытывает нас на прочность.

– А откуда ты это знаешь? – недоверчиво выспрашивала я, замерев возле самой двери храма, ибо упорно изгоняющий меня из святилища старик проявил недюжинную силу, неожиданную для столь изношенной оболочки. – Или ты придумываешь красивые байки, пытаясь меня успокоить?

– Если бы! – Лоб старика пересекла скорбная морщина. – Много лет назад я тоже был самонадеян и полон сил, пока в битве у Аррандейского моста кровожадные лайил не оборвали мои крылья, лишив меня красоты и молодости. Я выжил, но состарился и утратил способность летать. Однако, приняв уготованные испытания, я не ропщу, а с достоинством несу свою ношу, ибо и она не лишена высшего смысла. Каждый из нас когда-то шагает с утеса Судьбы – кто реально, а кто символично.

– И ты не мечтаешь о возмездии? – невольно ужаснулась я, проникшись состраданием к его злосчастной судьбе. – Об отмщении этим злобным лайил?

– В мире не существует злобных или хороших лайил, – поправил привратник, наставительно грозя пальцем. – Как нет плохих или хороших людей. Есть глупцы, пытающиеся решить свои проблемы за счет других. А от расы, возраста и пола эти качества не зависят.

– А плохих эльфов ты встречал? – напоследок спросила я, замерев в проеме распахнутой двери.

– А ты? – лукаво усмехнулся привратник, вежливо выставляя меня за порог.

Резные створки шумно захлопнулись за моей спиной, отгораживая меня от возможности получить ответы на свои вопросы. Я соляным столбом застыла на крыльце храма, мучаясь отнюдь не странной философией, заключенной в последней реплике старика. Больше всего меня беспокоила полупрозрачная тень, мелькнувшая возле алтаря. Тень, оставшаяся там, в храме, вместе с ничего не подозревающим старым эльфом… Я растерянно терла опухшие от недосыпания веки, терзаясь сомнениями и недобрыми предчувствиями. Уж не эту ли самую тень я видела возле родильного шалаша королевы? Или там просто тучка на Сол набежала? Или мне все это почудилось?

Провожаемая недоуменными взглядами храмовых стражников, я спустилась по ступеням и отправилась обратно, во дворец своего отца. Небо постепенно светлело, предвещая наступление нового дня. Я надеялась, что уж он-то точно принесет мне хорошее, забыв избитую истину: каждый прожитый день делает любого из нас чуточку старше, а кого-то – значительно умнее.

Беззвучно, словно скромная мышка, я прокралась в свои покои, затворила дверь и облегченно вздохнула. Сделала шаг к кровати, намереваясь провалиться в ее мягкую глубину, дабы выспаться всласть, и вдруг замерла как вкопанная, обнаружив нежданного гостя, самовольно проникшего в мою комнату…

Круглый десертный столик, ранее занимавший угол комнаты, оказался перемещен в самый ее центр, а возле столика стояло массивное кресло, похожее на трон. Выполненное из натуральной кожи и перетянутое вдоль и поперек позолоченными ремнями, оно отличалось необъятными размерами и вычурной формой. Девушка, которая свернулась в кожаном чреве кресла, подобрав под себя ноги, обутые в золотистые туфельки, казалась хрупкой и романтичной, ибо была стройной, светловолосой и белокожей. Но странное дело, жалкой на фоне этого кожаного гиганта она отнюдь не выглядела.

В длинных, ухоженных пальчиках девушка держала крохотную чашечку, из коей прихлебывала с непередаваемо величественным видом. Она встретила меня высокомерной улыбкой и произнесла грудным, волшебно-мелодичным голоском:

– Ночные прогулки – это привычка, вполне достойная простолюдинки. Впрочем, иного я от тебя и не ожидала. Садись, сестра, я уже устала тебя ждать!

– Ждать? – Я ногой пододвинула к себе пуфик и уселась. Мои глаза оказались на уровне шеи этой великолепной красавицы. Хотя дело не в пуфике – девушка отличалась завидным ростом, присущим всем Полуночным. – Кто ты такая и как попала в мою комнату?

– Я не ослышалась? Ты сказала: «В мою комнату»? Вообще-то я нахожусь у себя во дворце! – высокомерно сообщила девушка. – Не забывай об этом, голодранка. И, к несчастью, имею сомнительную честь доводиться тебе сводной сестрой, ибо меня зовут Эвридика и я старшая дочь и наследница нашего отца-короля.