Уэнди успела быстро пробежать четыре шага, прежде чем до нее дошло, что она не знает, почему она вообще бежит. «Какая глупость», – подумала она, но при этом лишь слегка замедлила бег. Она нырнула в пространство между двумя запаркованными машинами и перешла на легкую трусцу. Не добежав несколько шагов до ряда туристических автобусов, выстроившихся вдоль тротуара, которые представляли собой надежное укрытие, Уэнди посмотрела в сторону Малькольма…

Пуля в стальной оболочке попала ей в шею. Уэнди подбросило вверх и медленно-медленно закружило, как будто она была кукольной балериной.

Малькольм сразу понял, что означает этот выстрел, однако он должен был сам убедиться в свершившемся. Он с усилием повернул голову влево и увидел странную смятую фигуру, лежавшую на тротуаре в шести метрах от него. Уэнди была мертва. Он знал, что она была мертва. За последние несколько дней он видел слишком много трупов, чтобы не распознать, как выглядит мертвый человек. Тоненькая струйка крови бежала по покатому тротуару по направлению к нему. Уэнди все еще крепко сжимала в своей руке парик.

Малькольм вытащил пистолет. Но только он высунул голову, как сразу же вновь раздался выстрел Мароника. Пуля звонко царапнула до капоту автомашины.

Малькольм быстро спрятал голову вниз. Мароник начал стремительными зигзагами перебегать через улицу. У него осталось четыре патрона в барабане револьвера, и он еще дважды выстрелил на бегу, чтобы запугать Малькольма и не дать ему возможности выглянуть.

По иронии судьбы, Капитолийский холм в Вашингтоне имеет две характерные черты: этот район славится самым высоким уровнем преступности в городе и одновременно самым большим количеством полицейских. Выстрелы из револьвера Мароника и крики перепуганных туристов привлекли внимание одного из уличных полицейских, который тут же бегом направился к месту происшествия. Это был невысокий и очень солидный по комплекции мужчина, которого звали Артур Стеббинс. Он планировал через пять лет выйти в отставку. Переваливаясь с боку на бок, он бежал к месту возможного преступления в полной уверенности, что через несколько секунд к нему присоединятся его многочисленные коллеги.

Первое, что он увидел, был человек, настороженно пересекающий улицу с револьвером в руке. Это оказалось также и последним, что он увидел в своей жизни, так как пуля, выпущенная из револьвера Мароника, пробила ему грудь.

Мароник понял, что попал в очень неприятное положение. Он надеялся, что в его распоряжении будет еще хотя бы минута времени до того, как появятся полицейские. За эту минуту он успел бы расправиться с Кондором и скрыться.

Но вдруг он увидел двух полицейских, которые на бегу доставали оружие.

Мароник быстро оценил обстановку и огляделся вокруг в поисках пути к отступлению.

Как раз в это самое время несколько утомленный и скучающий служащий Конгресса, возвращавшийся после работы домой, подъехал на своем красном «фольксвагене» к перекрестку и притормозил прямо позади Мароника, чтобы пропустить уличное движение по основной магистрали. Он так и не успел понять, что же происходит, как Мароник рывком распахнул дверь машины, выбросил его вон, ударив кулаком в лицо, и умчался на его красной «букашке».

Спутник Мароника как будто застыл на месте. Но когда он понял, что Маронику удалось скрыться, то, не мешкая, решил убраться восвояси. Пробежав несколько десятков шагов вдоль Восточной Капитолийской улицы, где он оставил свой черный «мерседес», он сел в него и унесся прочь. Малькольм поднял голову как раз вовремя, чтобы заметить номер машины.

Малькольм взглянул в сторону полицейских, которые суетились около своего убитого товарища. Один из них говорил в миниатюрный радиопередатчик, сообщая приметы Мароника и красного «фольксвагена», а также вызывая подкрепление и санитарную машину. До Малькольма дошло, что полицейские или не обратили еще на него никакого внимания, или приняли его за одного из прохожих, который оказался свидетелем убийства их коллеги. Он осмотрелся вокруг себя. Люди, толпившиеся позади припаркованных автомашин и вдоль подстриженных газонов, были слишком напуганы, чтобы кричать, по крайней мере, до тех пор, пока он не скроется из виду. Он быстро пошел по улице в сторону, откуда подъехал «фольксваген». Перед тем, как свернуть за угол, он оглянулся на неподвижное тело Уэнди, над которым склонился полицейский. Малькольм проглотил комок, застрявший у него в горле, повернулся и пошел дальше. Через три квартала он взял такси и направился в центр города. Он сидел, откинувшись на заднем сиденье, тело его слегка сотрясалось от сдерживаемых рыданий, а голова пылала, как в огне…

– Ну и дела, сэр. Словно сам ад разверзся, – в голосе Пауэлла прозвучала явная растерянность, которую он ощущал в этот момент.

– Что вы хотите этим сказать? – весьма пожилой человек на другом конце линии напряженно вслушивался, стараясь не упустить ни одного слова.

– На Капитолийском холме подстрелили девушку Кондора. По старому фото двое свидетелей перестрелки с некоторой долей сомнения опознали в нападавшем Мароника. Кроме того, они также опознали приятеля девушки – Малькольма, которому удалось скрыться. Насколько можно судить, Малькольм не пострадал во время перестрелки. Мароник по ходу дела застрелил еще и полицейского.

– Убийство двух человек в один день? Не слишком ли много даже для такого «занятого» человека, как Мароник?

– Я не сказал, что девушка убита, сэр.

После почти неуловимой паузы напряженный голос шефа произнес:

– Мароник, как хорошо известно, не промахивается, когда стреляет. Она убита, не правда ли?

– Нет, сэр, она жива, хотя Мароник промахнулся лишь самую малость. Еще бы доля миллиметра, и ей бы размозжило голову. А так у нее лишь довольно серьезное ранение. Сейчас она находится в госпитале в Лэнгли. Пришлось сделать ей небольшую операцию. На этот раз я лично принял необходимые меры безопасности и организовал надежную охрану. Нам только не хватает второго Уэзерби! Сейчас девушка все еще без сознания. Врачи говорят, что, вероятнее всего, она пробудет в таком состоянии несколько дней, и считают, что в итоге она выкарабкается.

В голосе весьма пожилого человека явно прозвучала надежда, когда он спросил:

– А что, не сумела ли она рассказать что-нибудь, ну, вообще сказать хоть что-то?

– Нет, сэр, – прозвучал разочаровывающий ответ Пауэлла. – Она находится без сознания с момента ранения. Я направил двух моих людей постоянно дежурить у нее в палате. Кроме двойной проверки каждого, кто входит туда, они ждут возможности поговорить с ней. Кроме того, у нас возникла еще одна проблема, сэр. Полиция вне себя от ярости. Они намерены бросить все свои наличные силы на поиски Мароника. Убитый полицейский и раненая девушка на Капитолийском холме значат для них гораздо больше, чем наша погоня за шпионами. Пока что мне удается сдерживать их, но я не думаю, что смогу это делать долго. Если они начнут искать его по-настоящему, увязывая концы с концами, то неизбежно это станет известно в ЦРУ. Что мне следует делать в случае такого развития событий?