Вот что такое, судари мои, была Рита Пантера в шестьдесят шестом году.

(Через много-много лет нелегкая судьба безработного сценариста мультипликации занесла Михаила Федоровича в Замудонск-Сибирский на предмет кооперативных заработков. Как-то днем он решил зачем-то узнать, как там живет Рита. Адресок дал ему престарелый драматург эстрады Майкл Мессер, который периодически устраивал Пантере гастроли в Замудонск-Столичном и тем доказывал тезис, что основные богатства России находятся в Сибири. Михаил Федорович шел по Подгорной улице, и в нем ворошилась чужая память.

Рита Хейуорд русского минета проживала в том самом доме, в котором в сорок третьем скрывался от войны в эвакуации четырехлетний Джем Моррисон.

Она умирала от… ну, от чего практически все умирают.

…Они посидели, вспомнили старое, она хитро посмотрела на Михаила Федоровича, провела бледным языком по ссохшимся губам и умерла. И сладко улыбалась, шалава старая… Да, и еще, перед тем как свалить, сказала, что где-то обретается ее дочка от «ну, Мишка, ты знаешь» не тогда когда по первости она с пацаном одним а она в тамошнем ПТУ училась на швею-мотористку больно было жутко будто на осиновый кол ее насадили уж как она просила чтобы он вынул вырвалась было схлопотала по роже а потом чтобы плоть эту зверскую утешить в рот взяла и такую сладость вдруг ощутила что всякий раз когда живого ЕГО в природе встречала удержаться не могла и хватала его жадными губами жажду чтобы свою смирить и свою плоть насытить проглотом и еще еще еще а тогда тот первый ее полет прервал на самой вершине неба и опять в нее снизу воткнул и вылил в нее свое нетерпение мужское свое первоприродное для зачатия предназначенное а она после более даже и не раздевалась никогда и за грудь ее никто даже потрогать не успевал как уже стонал сладко и за волосы ее туда-сюда таскал будто она сама не знала как и что а перед тем как матка ее начинала сокращаться судорожно вибрировать в предсмертье языком играла на уздечке и двавзрывавырывалисьмгновенновдвух-телахикрикстоялтакойчтововсейгостиницевставаличленыивлагалищаначиналисамостоятельно-сокращатьсяичеловеческиеплотисливалисьводнуактобылводиночестве-кончалвпростынюилитерподушкоймежмокрыхбедеривсягостиницадрожала-аснеювместеживоймирпревращалсяводнокончающеетело…

– А во второй раз, когда один малый, которого ты привел, когда с джазом Юрия Соула приезжал, кончил, куда ему захотелось кончить, а я второй раз в жизни дала туда, он мне пришелся, и боли не было, я и подзалетела, а потом дочку родила и назвала ее Джанис, а фамилию ей дала свою – Джоплин, а где она сейчас, не знаю, потому что оставила ее у детдома, так что уж и не знаю, как тебя теперь называть, Мишка, или… отчество у тебя какое? Федорович, попытайся, понимаю, ты занятой, но если «а вдруг», ну разное бывает, ей сейчас двадцать пять, поищи, может, что и узнаешь, а я буду спокойна…

И умерла, шалава старая, с улыбкой, проведя перед тем бледным языком по иссохшим губам.

Через пару лет Михаил Федорович шастал по ночам из Замудонск-Столичного в Замудонск-Сибирский по волнам памяти Адика Тухманова и таки нашел дочку Риты Пантеры, где ей на роду и было предписано находиться. На свалке этого скучного города. И было ей тогда двадцать семь лет. И произошли там кое-какие события.

О коих я, автор этой книги, вам, милостивые господа, уже сообщал в главе «Линия Джанис Джоплин». А что будет дальше, мы с вами узнаем дальше.)

…После концерта Михаил Федорович привел Керта в отель «Засибирск», в холле которого в кресле сидела Пантера. Лабухи встретили ее радостными криками. Девка своя, известная, артистка своего дела, джазовая чувайя, так импровизировать во всем Советском Союзе никто не умел. А что башли берет, так и мы не за так работаем. Музыка, она без башлей какая-то не такая… Нет, конечно, и на шару сыграть можно, но это на джеме если, а так, чуваки, это не хиляет, потому что кофтать-берлять каждому надо, будь ты хоть какой Колтрейн, или на флейте лабаешь в Ричмондской филармонии, или, как вон та же Пантера, сосешь. Музыка, она без башлей – обыкновенный уличный шум.

Так что Ритку встретили без грубостей и с уважением. И Михаил Федорович определил ее с Кертом в свой номер, принес им из кабака бутылку коньяка, салаты оливье и бифштексы рубленые с яйцом. А потом вернулся в кабак, где его уже ждали альтист Алекс Билли-Гоат, он же Герой Советского Союза, капитан второго ранга (совершенно секретно), и тромбонист Бен РуБинглуз. Ну и конечно, как всегда, шел мирный разговор. Вдруг раздался паровозный гудок, и в кабак верхом на паровозе «Иосиф Сталин» сорок первого года выпуска въехал трехлапый пес с повадками пятиногого краба. Паровоз остановился у столика. Из кабины машиниста высунулось лицо Керта Кобейна.

– Михаил Федорович, я временно счастлив, так что я с вами расстаюсь. Я приблизился к вопросу вопросов. А ответ? Встретимся…

Керт глянул на пачку «Беломора».

– Замудонск-Тверской. Дворец Кощея Бессмертного… Странно…

А Михаил Федорович лишь пожал плечами.

И паровоз «Иосиф Сталин» из Замудонск-Сибирского шестьдесят шестого рванул в Замудонск-Тверской в год… Ну не надо так уж… По мелочам…

– Куда дальше, брат, путь держать будем? Куда ты, брат, делся? Вот только что тут бежал рядом, а сейчас растворился, прямо растворился, и яйца с ним. А где этот маленький русский биляд? Девочка Эмми, я хотел сказать. А кому я хотел сказать, когда вокруг никого нет. Один шоссе вокруг… И ни один тропинка, чтобы за кустик свернуть, спрятаться чтобы… Как от кого? Ото всех… Потому что перемешалось все. Потому что честный человек, ну в меру так, чтобы слегка не совсем, а по обстоятельствам… а то убьют, а потом – вах, вах, не того… Вах! Ты куда стреляешь, брат? Что я тебе сделал, брат? Стою себе и стою… На шоссе. Имеет, брат, гражданин России право стоять на шоссе? Какой регистрация? Где регистрация? Я в кювете должен регистрироваться? В райцентр?.. Поехали в райцентр. Какой райцентр, ты мне скажи… И кто ты такой? Что, лейтенант милиции на шоссе стоит? Тебе взятка нужен? Скажи, за что, я заплачу. Я обычай знаю. Не нужен взятка? Слушай, ты точно милиционер?.. И не надо меня утешать. Как не плакать, двадцать семь лет живу, а первый раз – милиционер и взятка не нужен… Вернусь, скажу, весь род плакать будет, молиться за тебя будет. Имя свое скажи, милиционер… Тебя случайно не Махди зовут? Святой, совсем святой… Как? Лейтенант третьего ранга сверхсрочной службы Джилиам Клинтон? Звание хороший и имя красивый. Русский, похоже. Конечно, конечно, милиционер русский и имя русский. Так я что, не в Кавказ? В России? Понятно. Какой райцентр, говоришь? Замудонск-Красногвардейский? Красивый название… Ну, поехали, брат, в райцентр… Слушай, у тебя в райцентр карта Россия есть? Вудсток знаешь? Найдем? Спасибо, брат. А машинка у тебя есть? Как зачем? В райцентр, в Замудонск-Красногвардейский, в милиция, регистрация делать, карта смотреть, Вудсток находить, яйца находить. Русский шлюшка искать, Эмми зовут, знаешь такой? Шлюшка знаешь?! Зачем бьешь?.. Я тебе не таджик, чтобы меня бить. Хорошо, хорошо, и таджик нельзя бить… Я тебя по-хорошему спрашивал, я тебе мирно спрашивал, я тебе про русский шлюшка спрашивал… Хех! И не больно совсем. Нет у меня яйца, нет! Девочка Эмми знаешь? Слышал чего? Что?.. Неделю назад билет ей брал… «Замудонск-Красногвардейский – Замудонск-Тверской» сажал? Быстрее поехали, брат… Регистрация делать. Где твой машинка? Ох! Ты что, брат, американец? Фокусник? У нас на открытии ипподрома выступал?.. Нет? А то вон жеребцы только рванули, как жеребец Рамзес сразу на финише оказался… Нет?.. Теперь, брат, я понял, как с шоссе вокруг мы в кабинет внутри РОВД оказались. Давай документ писать будем… Что значит, с какой целью в Замудонск-Красногвардейский прибыл?.. Нет пока цели. Пока дядя не сказал, цели нет. Да я и стреляю не очень хорошо… Потом по секрету тебе скажу, я сюда не стрелять приехал, я сюда за девочкой приехал. Эмми зовут. Брата моего Берри женить надо на ней. А! Я тебе уже говорил. Ты же этого девочка слышал. Нет, не шахид. Зачем русский девочка шахид? Мирный русский девочка. Берри ее тихти-пихти. Любовь у них был. Раньше, до тихти-пихти, любовь не был. А потом странно как сразу стал! Первый взгляд! И у него сразу любовь!