— И вы подсыпали?

— Подсыпал, — поник головой Демченко.

— Что было дальше?

— Ничего не было дальше, — удивленно произнес повар. — Вернее, было, но уже со Станиславом Чеславовичем.

— А как вы узнали об этой истории, — спросил Смуров у Чепаковича.

— Демченко пришел ко мне и все рассказал.

— Да, это так, — подтвердил повар.

Несколько секунд Смуров раздумывал над ситуацией.

— Но почему вы признались? — спросил он.

— Потому что Станислав Чеславович замечательный человек. Никто мне не хотел помогать, а он помог.

— А что случилось?

— Мой младший сын заболел, ему понадобилась сложная операция. У нас в больнице такую не делает, только в областном центре и за деньги.

— Так у вас же были пять тысяч долларов.

— А я их сразу внес за квартиру. Я в частном доме живу без удобств. А у меня трое детей.

— И сколько вам дал Станислав Чеславович?

Демченко посмотрел на Чепаковича.

— Говори, — разрешил тот.

— Двести тысяч.

— И вы решили отблагодарить, рассказав эту историю?

— Совесть заела.

— Да, она на такое вполне способна.

— Что же было дальше?

— Что было дальше, расскажу я, — произнес Чепакович. — На нашу удачу у Андрея сохранилось совсем немного этого вещества. Куда мы только не обращались, никто не мог определить, что это такое. И только в одной лаборатории нам сказали, что этот порошок — разработка одной секретной лаборатории для специальных нужд. Вещество называется меронин, что-то вроде синтетического наркотика. Оно лишает человека на время воли, делает его податливым чужим внушениям. Вот и я подмахнул документы. Теперь вы понимаете, как все произошло?

Смуров внимательно посмотрел на Чепаковича, но ничего не ответил.

После обеда и разговора с Демченко, Смуров попросил отвезти его в гостиницу. Настроение у него было самым плохим. Его и до этой встречи одолевали предчувствия, что это дело хорошо для него не кончится, а теперь они обрели форму уверенности. Как он должен поступить в этом случае? Отказаться от его введения? Даже с учетом новых обстоятельств нельзя сказать, что оно безнадежно проиграно, представленные доказательства не бесспорны. Нет прямой связи между таинственным мужчиной, вручившим повару это средство и пять тысяч долларов, и совершенной затем сделкой. Вот если доказать, что этот человек сотрудник Трефилова, то тогда шансы на удачный исход будут равны почти нулю. Хотя. ему, Смурова, удавалось побеждать и в более безнадежных ситуациях. Юриспруденция — это в немалой степени искусство казуистики, и если юрист профессионально хорошо подготовлен, то всегда может найти способ, как доказать, что белое — это черное, или окрашено в другой цвет. Бывало, что и он пользовался такими приемами, но всякий раз это оставляло внутри него неприятный осадок. Его беда в том, что он чересчур честный и щепетильный, любая сделка с совестью дается ему с большим трудом. И потом еще долго саднит душа. Поэтому он всегда старался по возможности избегать таких ситуаций, даже если они приносили приличный доход. Может, поэтому он и не взобрался так высоко по карьерной лестнице, как когда-то предсказывали ему некоторые, не стал, к примеру, членом Верховного или Конституционного суда, а всего лишь партнером средней по размерам адвокатской конторы. А когда-то его амбиции простирались именно в эти высокие сферы. Но пришлось довольствоваться меньшими.

Смуров лежал на кровати, мысли текли и текли, как река, не зная остановки, но радости они не приносили. Он сам во всем виноват, что вляпался в такую ситуацию, не завел бы роман с адвокатом противоположной стороны ничего бы сейчас и не было. Сидел бы спокойно в своей конторе и с чистой совестью готовился к продолжению процесса.

В дверь постучали. Смуров встрепенулся и пошел открывать. Гостьей оказалась Шипова. Он обрадовался ее приходу, по крайней мере, он теперь не будет один на один со своими мыслями.

Обычно они садились рядом другом с другом, но сейчас Катя предпочла занять кресло, расположенное на некотором удалении от дивана, на котором расположился он.

— Что вы думаете, Дмитрий Борисович, о том, что рассказал Демченко? — поинтересовалась она.

— Скорей всего это правда, — не очень охотно произнес он.

— Я была с самого начала уверенна, что Станислав Чеславович не мог уступить добровольно эти акции, он так много вложил в этот комбинат. Только благодаря нему он существует.

— Вижу, ты его очень любишь, — заметил Смуров.

— Он замечательный, делает много добрых дел. Он был бы значительно богаче, если бы не тратил столько денег на всякие благотворительные проекты.

— Это радует, что у нас еще есть такие люди. Жаль только, что я не его адвокат.

Шипова взглянула на Смурова, но ничего не ответила.

— А чего мы так далеко друг от друга сидим? — спросил Смуров.

Катя опустила голову.

— Так лучше, — тихо произнесла она.

— Для кого лучше?

— Для нас.

— Для нас было бы лучше заниматься любовью.

— Нет, — покачала она головой.

— Что нет? — удивился Смуров.

— Пока мы находимся тут, мы не будем заниматься любовью.

— Но почему? Закроем на ключ дверь, повесим табличку «не беспокоить». К нам никто не войдет.

— Все равно, не будем.

— Я хочу. — Смуров, в самом деле, почувствовал прилив желания.

— Только когда вернемся в Москву.

Смуровым овладело раздражение. Поставила его в такое щекотливое положение, да еще отказывает в сексе. У него вдруг возникло намерение наброситься на нее и овладеть силой. Никогда ничего подобное с ним и близко не случалось. Это под влиянием сложной ситуации он теряет самообладание. Нужно срочно его вернуть.

— На нет и суда нет, — сказал он. — Тогда чем займемся? Свободного времени море.

— Я хочу вас пригласить в гости к себе. Вернее, это мама вас приглашает.

— Мама? — удивился Смуров.

— Я сказала ей, что прилетела вместе с известным московским адвокатом, который помогает мне в работе. И ей захотелось с вами познакомиться.

Смуров раздумывал буквально несколько секунд.

— Ну, если твоя мама хочет со мной познакомиться, давай знакомиться.

Они приехали в район, застроенный стандартными неказистыми пятиэтажками. Квартира Шипова оказалась такой маленькой, что им втроем находиться в ней было тесно. И как они тут жили все вместе, подумал Смуров.

Но несмотря на тесноту, они провели приятный вечер. Мать Кати приготовила вкусный ужин. Внешне она была приятной женщиной, с дочерью ее объединяла та же самая неуверенность. Судя по всему, она передалась ей по наследству.