В 16 часов 37 минут они услышали два выстрела, выскочили в коридор и увидели неподвижно лежащего на полу Кирова. А рядом с ним бился в истерике человек, в правой руке которого был револьвер. У него сразу отобрали оружие, записную книжку и партийный билет на имя Леонида Васильевича Николаева.

Кирова перенесли в кабинет Чудова, вызвали врачей, которые диагностировали смерть. Сразу позвонили в Москву, доложили. Николаева сотрудники Ленинградского управления НКВД отвезли в дом предварительного заключения.

На следующий день в Ленинград приехал Сталин. С ним были глава правительства Вячеслав Михайлович Молотов, нарком обороны Климент Ефремович Ворошилов и новый секретарь ЦК Андрей Александрович Жданов, которого через несколько дней сделают первым секретарем в Ленинграде вместо Кирова: Жданов в те годы очень нравился Сталину.

Высшее партийное руководство сопровождали профессионалы — Прокурор РСФСР Андрей Януарьевич Вышинский, заместитель председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) Николай Иванович Ежов, нарком внутренних дел Ягода и его первый заместитель Агранов.

Как же произошло убийство?

Приехав в Смольный, Киров поднялся на третий этаж, прошел по длинному коридору и свернул в боковой коридорчик, ведущий к его кабинету.

Личный охранник первого секретаря Юрий Борисов, немолодой уже человек, шел, как полагалось, сзади. На какой-то момент он потерял Кирова из виду. В боковом коридорчике должны были установить дополнительный пост охраны. Но его не оказалось. Убийца и жертва остались один на один.

Профессор, доктор исторических наук Владимир Павлович Наумов, который тщательно изучал обстоятельства смерти Кирова, рассказывал:

— Я вообще не понимаю, как мог посторонний человек болтаться в этом коридорчике, где всякий на виду. Это особая зона. Почему никто не обратил внимания на Николаева, не спросил у него: «Что ты здесь делаешь?..»

Я спросил Наумова:

— Ну а если бы охранник первого секретаря не отстал, а в решающий момент оказался рядом и застрелил бы Николаева, то и Киров был бы спасен, и история нашей страны пошла бы иным путем, менее кровавым?

Профессор Наумов покачал головой:

— Киров был обречен. Все было очень хорошо продумано. Киров в принципе не любил, чтобы охранник приближался к нему слишком близко, и Борисов держался поодаль. Но когда Киров свернул в этот коридорчик, то, даже если бы Борисов отстал всего на два шага, все равно на какой-то момент Киров оставался один…

Убийца стрелял в Кирова в самом удобном для этого месте. Схема убийства была продумана так тщательно, что спастись Киров не мог. Но в состоянии ли был малограмотный и неумелый Николаев разработать такой план в одиночку? Или же это творение более опытного и изощренного ума?

Профессор Наумов:

— Как мы теперь знаем, Николаев мог убить Кирова несколько раз. Он постоянно носил с собой оружие, причем заряженное. Но было сделано так, чтобы Кирова убили не ночью на дороге, а именно в Смольном, на пороге его кабинета. Как это прозвучало на всю страну! Киров убит в Смольном! Смольный — это почти что Кремль. Страна содрогнулась…

В день убийства Киров появился в Смольном довольно неожиданно, никто не знал, приедет ли он вообще, и если приедет, то когда. А Николаеву, выходит, вовремя сообщили, что Киров направился в Смольный. Незадолго до убийства Николаев звонил жене. Совсем недавно удалось установить, что звонил из помещения охраны Смольного. Он дожидался появления Кирова вместе с чекистами?

Потом выяснилось, что убийца уже давно вертелся возле Кирова, что он свободно проникал в Смольный, что он знал, где и когда Сергей Миронович бывает.

15 октября 1934 года, за полтора месяца до убийства Кирова, Николаева задержали возле дома Кирова на проспекте Красных Зорь. Его допросил и обыскал начальник отделения охраны правительства Ленинградского управления НКВД. Но по указанию начальника оперативного отдела УНКВД Николаева почему-то освободили.

У доктора исторических наук Олега Витальевича Хлевнюка своя точка зрения:

— Бытует версия о том, что Николаева дважды задерживали и дважды отпускали. Это Хрущев рассказал — в подтверждение его слов о заговоре против Кирова. Но, судя по документам, Николаева возле дома, где жили Киров и другие городские руководители, задерживали только один раз. Дело в том, что там постоянно собирались десятки людей, они приносили петиции, письма, обращения. Время от времени милиция устраивала там облавы, их забирали, но не сажали, а проводили с ними воспитательную работу и отпускали. В такую облаву попал и Николаев. Ему сделали соответствующее внушение и отпустили…

Но Николаева задержали с оружием в руках! Это в те времена, когда и меньшего повода было достаточно для ареста. А ведь пистолет в то время достать было очень трудно. Оружие у тех, у кого оно сохранилось с Гражданской войны, уже изъяли. И тем не менее его отпустили.

Есть доказательства того, что Николаев серьезно готовился к убийству. Он тренировался в стрельбе, стрелял довольно метко. Патроны — это потом установили — он получил на базе спортивного общества «Динамо», которая принадлежала НКВД.

ЛЮБОВНАЯ ВЕРСИЯ

Леонид Васильевич Николаев родился в 1904 году. Тщедушный, слабый, он рос без отца, в полной нищете. С детства болел, и недуги тоже наложили отпечаток на его психику. Он был неудачником, начисто лишенным способности ладить с окружающими. Николаев окончил шесть классов городского училища и совпартшколу. За пятнадцать лет он сменил одиннадцать мест работы, так и не удержавшись нигде. Четыре года работал учеником слесаря-механика, потом его взяли в Выборгский райком комсомола, а затем в Лужский уездный комитет комсомола. Назначили его управляющим делами, но в реальности он служил просто техническим секретарем.

Три месяца Николаев проработал референтом в промышленном отделе обкома. Не сработался с коллективом. Его перевели инструктором в рабоче-крестьянскую инспекцию, оттуда переправили инструктором в Институт истории партии Ленинградского обкома. Но и там от него поспешили избавиться. Когда он отказался перейти в политотдел на транспорте, его не только уволили, но и исключили из партии. Потом восстановили в партийных рядах, хотя и объявили строгий выговор с занесением в личное дело. Это произошло в апреле 1934 года.

Работы он себе больше не нашел. Как члену партии, райком партии предлагал ему несколько мест, но он отказывался от малооплачиваемых должностей, надеялся на возвращение в партийный аппарат, жаловался на несправедливость, пытался пробиться к начальству.

Его жена, Мильда Петровна Драуле, работала в обкоме партии, но в 1933 году ее перевели в аппарат уполномоченного наркомата легкой промышленности по Ленинградской области.

Говорили, что Мильда дежурила в обкоме вечерами и в выходные дни, и тогда ее приметил Киров, который более чем симпатизировал красивой женщине. Но Михаил Васильевич Росляков, который работал в Ленинграде, утверждает, что сотрудники аппарата обкома отрицали возможность романа между Кировым и женой Николаева.