Вот предельно краткая, из биохроники к 4-му тому «Сочинений», сводка деятельности Сталина за один месяц — с 30 октября по 29 ноября 1919 года…

30 октября Сталин выезжает из штаба фронта в Серпухове в район боевых действий Южного фронта и возвращается в штаб 3 ноября.

4 ноября выезжает в Москву, 6 ноября принимает участие в заседании Политбюро, а 9 ноября возвращается в Серпухов.

16 ноября выезжает в Москву для обсуждения в Реввоенсовете Республики острого вопроса о преобразовании Первого конного корпуса Буденного в Конную армию и 18 ноября возвращается в штаб Южного фронта.

21 ноября принимает участие в предварительном совещании делегатов II Всероссийского съезда коммунистических организаций народов Востока, а 22 ноября выступает с речью при открытии этого съезда в Москве.

27 ноября Сталин, награжденный Президиумом ВЦИК орденом Красного Знамени в ознаменование его заслуг по обороне Петрограда и работы на Южном фронте, возвращается в штаб фронта в Серпухове и в тот же день выезжает на фронт, 29 ноября он уже в Воронеже, а 5 декабря прибывает на станцию Касторная, откуда направляется в Старый Оскол.

И это ведь — не кампанейски-«инспекторские» наезды Троцкого, а полная деловых забот повседневная деятельность политического деятеля, но и полководца — тоже.

Да, именно полководца, потому что в «деникинском» фазисе Гражданской войны особенно проявились полководческие качества Сталина.

ДЕНИКИНЩИНА стала последним крупным явлением Гражданской войны. Последний фазис деникинщины — врангелевщина, при всей потенциальной опасности, была уже концом конца, Но осенью 1919 года и зимой 1919/20 года борьба с Деникиным представляла собой главный нерв военных и военно-политических усилий как советской власти вообще, так и личных усилий и забот Сталина.

Сталин не отходил от проблем борьбы с Деникиным до последних решительных событий и перелома ситуации на деникинском фронте. И именно Сталин стал если не главным разработчиком, то главным сторонником общего стратегического плана разгрома Деникина.

К середине 1919 года Сталин уже имел на своем полководческом счету блестящую и стремительную войсковую операцию, которая с чисто военной точки зрения может рассматриваться как тактическая, но в военно-политическом, а тем более в политическом отношении была почти стратегической.

Речь — о ликвидации контрреволюционного мятежа на кронштадтских фортах Красная Горка и Серая Лошадь.

13 июня 1919 года гарнизоны фортов подняли мятеж, Классические балтийские «альбатросы революции» давно воевали на сухопутных фронтах, и в береговых морских частях нашла отклик эсеровская пропаганда — ведь это было время продовольственной разверстки. Режим продразверстки, то есть изъятий хлеба на селе, ввело, в связи с продовольственными трудностями, еще царское правительство (о чем «демократы» или не знают, или «забывают» напомнить), но в полную силу пришлось применять этот режим уже советской власти.

А «человек с ружьем» был в тогдашней России родом преимущественно из деревни.

Сталин действовал в Кронштадте в стиле молодого Бонапарта в Тулоне. Он отдает приказ о выводе на внешний рейд кораблей Балтийского флота для обстрела Красной Горки и формирует в Ораниенбауме Береговую группу войск для наступления на Красную Горку с суши.

15 июня по плану Сталина начался совместный — с моря и суши — захват Красной Горки, и в 00 часов 30 минут 16 июня форт был взят, а через несколько часов сдалась и Серая Лошадь.

Не могу отказать себе в удовольствии полностью привести телеграмму, отправленную Сталиным Ленину 16 июня 1919 года:

«Вслед за Красной Горкой ликвидирована Серая Лошадь. Орудия на них в полном порядке. Идет быстрая проверка всех фортов и крепостей.

Морские специалисты уверяют, что взятие Красной Горки с моря опрокидывает морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие Горки объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных.

Считаю своим долгом заявить, что я впредь буду действовать таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой.

Сталин».

О Тулоне Бонапарта знает весь мир. О мгновенном взятии Сталиным мятежных фортов Кронштадта мир не знает.

А зря.

Но Горка и Лошадь были хотя и блестящей, однако — импровизацией, Разгромить Деникина лихим ударом было нельзя, Это уже было делом большой стратегии.

Троцкий предлагал разбить Деникина ударом через… Индию. Я не шучу — это исторический факт, а не миф, Деникин угрожал Центральной России, а Троцкий заявлял: «Между тем международная обстановка складывается, по-видимому, так, что путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии»…

План, нечего сказать, — наполеоновский и в прямом, и в переносном смысле слова, Вот только непонятно, какое все это имело отношение к разгрому Деникина?

Имелся, впрочем, у троцкистов и план насчет непосредственно Деникина — фланговый удар от Царицына на Новороссийск. В письме Ленину от 15 октября 1919 года Сталин писал:

«…На днях Главком дал Шорину (командующий Особой группой войск Южного фронта. — С.К.) директиву о наступлении с района Царицына на Новороссийск через донские степи по линии, по которой может быть и удобно летать нашим авиаторам, но уж совершенно невозможно будет бродить нашей пехоте и артиллерии. Нечего и доказывать, что этот сумасбродный (предполагаемый) поход в среде, враждебной нам, в условиях абсолютного бездорожья — грозит нам полным крахом…»

Сталин настаивал на ударе «в лоб» — через Донбасс. При этом он как минимум был сторонником этого плана, который приходил в голову не только, конечно, Сталину, но и любому толковому военному человеку.

Юрий Емельянов, исследователь деятельности Сталина, иронизирует по поводу того, что, мол, в 30—50-е годы любой советский школьник твердо знал, что плану Троцкого Сталин противопоставил свой план разгрома Деникина, и далее снисходительно заключает, что детальный план разгрома Деникина был выработан-де людьми, «имевшими более основательную военную подготовку, чем Сталин и Троцкий».

Емельянов признает, правда, что именно Сталин отстаивал план «лобового удара»…

Да вот в том-то и «компот», что Сталин не просто отстаивал, а именно что предложил план, обеспечивший успех!

Повторяю, разумный план был достаточно очевиден, но собирались-то воевать не по нему, хотя в письме Ленину от 15 октября Сталин напоминал, что «месяца два назад Главком принципиально не возражал против удара с запада на восток через Донецкий бассейн, как основного».