— Он страстный игрок, заядлый курильщик опиума, и у него накопились горы долгов. Это не удивительно. Он забирал деньги у людей, которые инвестировали в его проекты, и прожигал их в игре, думая, что сможет возместить потери от своих предыдущих начинаний. Когда долг становился еще больше, он сообщал инвесторам, что фабрика пострадала от тайфуна или пожара либо что их захватил местный военачальник. У него всегда были подобные отговорки. Он даже использовал одни и те же объяснения для разных своих предприятий. Фэруэтер не знал, что инвестором одного из его предприятий был член Зеленой банды, а еще один бандит спонсировал другое его предприятие. Они сели и подсчитали, сколько ураганов случилось за прошлый год. Обмануть гангстеров — это одно дело. Совсем другое — выставить их дураками. Они собирались подвесить его за ноги и закопать его голову в пылающие угли. Но он рассказал им, что нашел способ расплатиться с ними — он отправит из страны американскую мадам «Тайного нефритового пути».

Ай-ай… Как такая умная женщина могла так глупо поступить? У многих людей есть подобная слабость — даже у самых богатых, уважаемых и влиятельных. Они рискуют всем, уступая телесной похоти, и верят, что они лучше всех на свете, потому что так сказал им обманщик.

Как только твоя мать пропала, Зеленая банда подделала документ, согласно которому «Тайный нефритовый путь» оказался продан одному из членов банды. Они подтвердили договор с помощью чиновника в Международном сеттльменте, который тоже состоял в банде. Что оставалось делать Золотой Голубке? Она не могла пожаловаться на банду в американское консульство. Она не могла предъявить договор с подписью твоей матери, потому что та обещала прислать его почтой после того, как прибудет в Сан-Франциско. Одна из куртизанок рассказала Золотой Голубке, как Пышное Облако хвасталась, что они с Фэруэтером стали богачами. Фэруэтер поменял билеты на пароход, идущий в Сан-Франциско, на два билета в каюты первого класса парохода до Гонконга. Они собирались представиться в Гонконге светскими персонами из Шанхая, которые приехали, чтобы инвестировать в новые компании от имени западных кинозвезд!

Золотая Голубка была в бешенстве, когда все это рассказывала. Ой-ой! Я думала, что у нее глаза лопнут от ярости, и они действительно наполнились слезами. Она сказала, что новая банда вместе с триадой не заботится о том, чтобы поддерживать марку первоклассного заведения. Они владеют синдикатом из дюжины борделей, которые приносят им большие доходы при малых вложениях. Наши девушки больше не получают неспешных ухаживаний и дорогих подарков — только деньги. Облачные красавицы собирались покинуть дом, но гангстеры заманили их деньгами, и теперь девушки оказались в долговой яме. Гангстеры перевели Треснувшее Яйцо в разряд простых слуг, и теперь в наш дом ходят и мелкие напыщенные чинуши, и лавочники-нувориши. Эти ничтожества получают внимание тех девушек, которые раньше обслуживали только гораздо более значимых персон. Нет лучшего способа покончить с репутацией дома, чем позволить подчиненным пользоваться теми же вагинами, что и их боссы. Вода всегда стекает в самые глубокие канавы.

— Они не имели права так делать, — снова и снова повторяла я.

— Только американцы считают, что у них есть права, — заметила Волшебная Горлянка. — Разве существуют небесные законы, которые дают кому-то больше прав и позволяют их сохранять? Это всего лишь слова. Законы придумывают и пишут на бумаге люди, которые потом заявляют, что они их защищают. Но однажды ветер все это унесет. Так уже произошло недавно.

Она взяла мои ладони в свои руки:

— Вайолет, я обязана рассказать тебе о посланиях, что курсируют между Шанхаем и Сан-Франциско. Кто-то отправил твоей матери письмо от имени американского консульства. В нем говорится, что ты погибла в результате несчастного случая — перебегала через дорогу или что-то вроде этого. Они приложили к письму свидетельство о смерти со всеми необходимыми печатями. На нем стоит твое настоящее имя. Не то, которое тебе собирался дать Фэруэтер. Твоя мать послала Золотой Голубке телеграмму с вопросом, правда ли это. И Золотой Голубке пришлось принимать решение: рассказать твоей матери, что свидетельство о смерти — фальшивка, или обезопасить своих красавиц, тебя и себя саму от пыток, увечий и ужасной смерти. Как видишь, выбора у нее не было.

Волшебная Горлянка вытащила из рукава письмо, и я прочитала его на одном дыхании. Письмо было от матери. В письме она бессвязно описывала свои чувства, которые испытала, получив сообщение о смерти дочери, и свое мучение в ожидании ответа от Золотой Голубки.

@

Меня изводит мысль о том, что Вайолет перед смертью могла считать, что я намеренно оставила ее в Шанхае. Подумать только, что последние ее мысли были настолько безрадостными!

@

Я медленно закипала. Она предпочла думать, что я уже на борту, потому что страстно желала уехать в свою новую жизнь с Тедди и Лу Шином. Я попросила Волшебную Горлянку принести мне бумагу, чтобы я отправила письмо матери. Я скажу ей, что меня не обманула ее ложь и фальшивое горе. Волшебная Горлянка объяснила, что ни одно мое письмо никогда не покинет Шанхай. И телеграмму отправить тоже нельзя — бандиты позаботятся об этом. Вот почему в письме Золотой Голубки, которое она отослала матери, была ложь — она писала его под их диктовку.

@@

Я стала совсем другой девочкой — сиротой без матери. Не американкой, не китаянкой, не Вайолет, не Виви, не Зизи. Я жила в незримом месте, сотканном из моего слабого дыхания. Никто его не видел, поэтому не мог вытащить меня из него.

Как долго моя мать прождала меня на корме судна? Было ли на палубе холодно? Скучала ли она по меховой накидке, которую оставила в моем саквояже? Ждала ли она до тех пор, пока ее не охватил озноб и не заставил спрятаться в каюте? Как долго она выбирала платье для первого ужина на корабле? Было ли это ее платье из тонкого сатина и кружев? Как долго она прождала в каюте, пока поняла, что никто не постучит в ее дверь? Как долго она пролежала без сна, вглядываясь в темноту? Видела ли она в ней мое лицо? Преследовали ли ее ужасные видения? Ждала ли она на палубе до самого рассвета или лежала в постели до вечера? Сколько дней она провела в отчаянии, осознавая, что каждая волна еще больше отдаляет ее от меня? Как долго корабль шел до Сан-Франциско, ее родного дома? Сколько длится самое быстрое плавание? А самое долгое? Сколько ей пришлось ждать, прежде чем она снова заключила Тедди в объятия? Снилась ли я ей ночами, которые она провела в своей спальне с ярко-желтыми стенами? Стоит ли ее кровать по-прежнему возле окна, за которым растет ветвистый дуб? Сколько птиц она сосчитала, зная, что вместо нее их могла считать я?

Как долго корабль будет вновь добираться до Шанхая? Сколько займет самый короткий маршрут и самый длинный?

Как медленно будут течь эти дни, пока я узнаю, какой именно маршрут она выбрала? Сколько времени пройдет, пока самые медленные суда вернутся в гавань и снова уплывут прочь?

@@

На следующий день я переехала в будуар Волшебной Горлянки. Я едва сдерживала слезы, пока она паковала свои пожитки. Она взяла платье матери и картины и спросила, может ли она забрать их себе. Я кивнула. А потом она ушла. Единственное, что у меня осталось от прошлого, — это Карлотта.