— Ее информация совпадает с тем, что рассказывали другие бежавшие с Сардара люди.

Речь шла о людях из Роя, решивших вследствие войны вернуться на Гор.

— Они, безусловно, искренне верят тому, что говорят, но так ли это на самом деле?

— Мы допускаем, что можем иметь дело с пересаженной памятью, — кивнул Ибн-Саран. — К таким трюкам прибегают, чтобы спровоцировать нападение и заманить противника в ловушку. Я промолчал.

— У нас нет оснований для подобных предположений, — сказал он. — Мы делаем все с величайшей осторожностью.

— Разработали новую стратегию?

— Возможно, — улыбнулся он.

— Боитесь поделиться с человеком, отбывающим на соляные прииски Клима?

Ибн-Саран рассмеялся:

— Ты можешь рассказать стражникам или еще кому-нибудь.

— А вы можете отрезать мне язык, — предложил я.

— И руки тоже? — расхохотался Ибн-Саран. — Какой же из тебя будет работник в шахтах?

— Откуда вы узнали, что рабыня, которую вы купили, прельстившись ее внешностью, и есть Элизабет Кардуэл? — спросил я.

— По отпечаткам пальцев. Акцент и некоторые манеры выдавали в ней жительницу Земли. Из любопытства мы взяли у нее отпечатки пальцев. Они совпали с отпечатками некой мисс Элизабет Кардуэл из города Нью-Йорка, планета Земля, которую доставили на Гор для того, чтобы тачаки надели на нее ошейник с секретным сообщением.

Я помнил этот ошейник. В первый раз я увидел ее в изодранных чулках, в мятом и испачканном оксфордском костюмчике, со связанными за спиной руками и ошейником на шее. Тачаки взяли ее в плен в долине 'Народа Фургонов. Тогда она еще ничего не понимала в политике миров. Сейчас наивности поубавилось.

— Ошейник с сообщением положил конец твоим поискам последнего яйца Царствующих Жрецов, — улыбнулся Ибн-Саран. — Девушка даже стала твоей рабыней.

— Я ее освободил, — сказал я.

— Невероятная глупость, — пожал плечами Ибн-Саран. — А мы продолжили разработку и выяснили, что она

сопровождала вас на Сардар с последним яйцом Царствующих Жрецов. Мы искали новые связи. Вскоре выяснилось, что она работает на вас и участвует в заговоре по свержению дома Цернуса, одного из наших ближайших союзников.

— Как вы это узнали? — спросил я.

— Ко мне во дворец привели человека из дома Цернуса. Он был рабом, потом его освободили. Он опознал ее. Мы тут же ее раздели и приковали к стене в подвале с уртами. Спустя ан она упросила ее выслушать. Девчонка рассказала нам все.

— Она предала Царствующих Жрецов?

— С потрохами.

— Сейчас она служит куриям?

— Она хорошо служит нам. И тело ее великолепно и сладостно.

— Приятно заполучить такую замечательную рабыню, — сказал я.

Ибн-Саран кивнул.

— Зачем она солгала, что я ударил Сулейман-пашу?

— Зайя тоже это видела.

— Видела?

— Их не пришлось уговаривать, — сказал Ибн-Саран. — Они обе — рабыни.

— Велла, — возразил я, — очень умная и сложная женщина.

— Из таких и получаются настоящие рабыни, — заметил Ибн-Саран.

— Да, — кивнул я.

В самом деле, кому придет в голову надевать ошейник на никчемных дур? Радость победы можно испытать, бросив к своим ногам самую талантливую, самую мечтательную и самую красивую из всех женщин.

— Она тебя ненавидит, — усмехнулся Ибн-Саран.

— Я заметил, — проворчал я.

— Похоже, это началось в Лидиусе, — сказал он.

Я улыбнулся.

— Обратил внимание, с какой радостью похотливая сучка подтвердила, что именно ты пырнул Сулейман-пашу? Она безмерно рада, что ты загремел на соляные прииски.

— Я заметил, — повторил я.

— Женская месть — непростая штука, — изрек Ибн-Саран.

— Это точно, — согласился я.

— Только одно тревожит маленькую Веллу и омрачает ее радость, — сказал Ибн-Саран.

— Что же это?

— Надежность Клима. Она боится, что ты сбежишь.

— О! — вырвалось у меня.

— Я заверил ее, что побег из Клима невозможен. Успокоившись, она согласилась дать нужные показания.

— Красотка Велла, — пробормотал я. Ибн-Саран улыбнулся.

— А ведь не случайно, — сказал я, — после того как вы узнали, кто она, вы привезли ее в Тахари?

— Конечно нет, — ответил Ибн-Саран. — Ее привезли сюда, чтобы она исполняла мои прихоти.

— Она просто из кожи вон лезет, — заметил я.

— Она здорово помогла нам в твоем аресте. Она опознала тебя еще в Торе, когда ей позволили взглянуть на тебя сквозь тонкую чадру. Уже тогда мы знали, что к нам пожаловал Тэрл Кэбот, агент Царствующих Жрецов.

— Она хорошо вам послужила, — повторил я.

— Великолепная рабыня, — согласился Ибн-Саран. — А что она вытворяет на подушках!

— Красотка Велла, — сказал я.

— Будешь ее вспоминать в шахтах Клима, соляной раб. — Он развернулся и вышел из камеры.

За ним последовали его люди. Последний вынес из камеры лампу на жире тарлариона.

В зарешеченное окошко светили три полных луны.

По правде говоря, я не думал, что меня на самом деле пошлют на соляные копи Клима. Поэтому я не сильно удивился, когда той же ночью в моей камере появились два типа в плащах с капюшонами.

Везти арестованного в Клим было довольно опасно, учитывая, что между каварами и аретаями начались военные действия.

Нельзя было исключать возможность того, что караван с пленником попадет в руки противника.

На месте Ибн-Сарана я бы не стал рисковать.

Едва распахнулась дверь в мою камеру, я произнес:

— Тал, благородный Ибн-Саран и отважный Хамид, помощник Шакара, предводителя аретаев.

В руке Ибн-Сарана блестел обнаженный ятаган. Я пошевелился, звеня цепями. Ни фонаря, ни лампы они не захватили, но свет трех лун позволял нам хорошо видеть друг друга.

— Похоже, — сказал я, — мне не видать соляных приисков Клима.

Я не сводил глаз с ятагана. Вряд ли они станут убивать меня в камере. Это будет трудно объяснить в магистрате Девяти Колодцев, который наверняка потребует провести самое тщательное расследование.

— Ты принял нас за других, — прошипел Ибн-Саран.

— Конечно, — откликнулся я. — На самом деле вы — агенты Царствующих Жрецов, выдающие себя за шпионов курий. Вы ведете такую сложную игру, что иногда сами начинаете путаться. Не сомневаюсь, что вы обдурили всех, кроме меня.