Светло-серые глаза все так же поглядывали на меня насмешливо и оценивающе.

– Кристина Анатольевна, позвольте представиться, полковник Коломеевский Глеб Александрович, руководитель отдела по борьбе с международным терроризмом Федеральной службы безопасности. Хотелось бы выяснить некоторые пробелы в одной истории, в которой вы участвовали.

Нервно сцепив руки в замок, положила их на колени и слушала Глеба Александровича, постепенно впадая в панику. То есть просто смотрела, как открывается рот, а звука не слышала. В ушах стоял такой шум, что не могла понять, о чем говорит мужчина.

Одно только слово «терроризм» убило всякий шанс выбраться отсюда. Последний луч надежды погас.

Господи, во что меня втянул старикашка? Что-то больше не верилось в сказку, в благие его намерения, в заботу о большом и светлом будущем всего человечества.

– Крис, – я дернулась, чуть не упав со стула.

Алик придержал за плечо, пока я не сообразила, что это именно он, а не Тимур.

Слишком уж похоже скопировал интонацию. А когда я поняла, что это не блондин, то рука сама взмахнула, оглушив всех присутствующих.

Испуганно замерла, вглядываясь в злые сощуренные глаза Алика.

– Не смейте больше так делать, – глухо пригрозил он и отступил.

А я совсем растерялась. Я не хотела его ударить, это само собой получилось. Я слишком испугалась.

– Кристина Анатольевна, вы пришли в себя? – насмешливо уточнил Глеб Александрович, проводив взглядом Алика, который потирал покрасневшую щеку.

Брюнет вернулся в облюбованный угол и вновь повернулся к нам спиной.

Стыдно было за выходку, а как извиниться при начальнике?

– Кристина Анатольевна, я повторяю вопрос, как вы познакомились, обычный сотрудник муниципального архива города Серпухова, с преступником, который находится в розыске Интерпола.

– Как и все, – не сразу справилась с голосом, прошептала, пряча взгляд. – Гуляла по аллее, там он меня и заметил.

– Случайно заметил и влюбился, – понимающе покивал головой моим словам Глеб Александрович.

– Да, – разглядывая свои ногти на руках, я поражалась грязи под ними. Совсем забросила себя с этими переживаниями.

– А дальше? – усмехнулся мужчина.

А дальше я даже не предполагала о чем лгать. Пять лет назад я только-только устроилась на работу и жила с мамой. Пять лет назад – это большой срок.

– Давайте я вам помогу, Кристина Анатольевна. Пять лет назад Молотова Тимура Дмитриевича даже не существовало в миру, – я изумленно вскинула голову, не понимая, как такое могло быть.

– Мы наводили справки. Нет никакого Молотова Тимура Дмитриевича тысяча девятьсот семьдесят восьмого года рождения. А вот тысяча девятьсот семидесятого года есть, и он умер как раз примерно семь лет назад. А через два года воскрес и помолодел. Но даже не это удивительно, а то, что воскрес он не в том городе, где умер, а именно в вашем родном, в Серпухове. И именно три года назад вас объявили в розыск, когда вы пропали, не вернувшись домой с работы в июне месяце. Повторяю вопрос: как вы с ним встретились? У нас есть подозрение, что вы его сообщница.

– Нет, это не так, – вскинулась я, понимая, что меня хотят обвинить в каком-то преступлении.

– Кристина Анатольевна, вы причастны к смерти нескольких десятков ни в чем не повинных людей.

– Я? – возмутилась, вскакивая со стула. – Я никого не убивала.

– Вы, может, и нет, но помогали это делать сообщнику, – гнул свое Глеб Александрович, всматриваясь мне в лицо.

– Я – нет. Вы не правы! – отступала назад, пока не прижалась спиной к стене.

– Кристина Анатольевна, я понимаю, что такая хрупкая девушка, как вы, навряд ли могла свернуть шею здоровому мужчине или пришпилить ножкой стула к стене. Но ваши нежные пальчики могли спокойно нажать на курок. Взрыв, что вы устроили, разрушил жилой дом, в котором спали мирные жители.

– Нет, неправда! Не было никакого взрыва! И это был не жилой дом!

– То есть со всем остальным вы согласны. Отлично. Значит, я был прав. Вы соучастница Тимура Молотова.

– Нет! – выкрикнула я, переведя взгляд на Алика, ища поддержки, но брюнет все так же стоял ко мне спиной, безучастно слушая, как меня обвиняют.

– Кристина Анатольевна, успокойтесь и сядьте на место. Расскажите, в чем заключалась ваша задача. Он вас завербовал, ведь так?

– Нет, не так. Мы встретились. И… у нас был… – произнести это вслух было жутко, слова застревали на языке. – Он и я… А потом…

– Что вы и он? Вы можете все рассказать, всю правду.

Сесть я не могла, легче было стоять, прижимаясь спиной к стене, разглядывая темный пол, который казался на удивление чистым.

– Кристина Анатольевна, что вы и он? – вздрогнула от нетерпеливого окрика Глеба Александровича.

– Я же говорю, изнасиловал он ее. Не видишь, что ли, – прекратил изображать из себя немого Алик, а я вскинула голову, глядя на него. Но брюнет смотрел в зеркало, не обращая внимания на меня.

– Ты веришь в этот бред? – насмешливо спросил Алика начальник, перелистывая бумажки в папке, которая лежала перед ним.

– Он изнасиловал ее, она сбежала. Он преследовал ее. В банде все знали, что Тимур помешан на какой-то бабе. Я долго подбирался к нему, Глеб. Я видел, как он на нее смотрит, как зверь на свою жертву. А когда совсем невмоготу стало, он ее при нас в машине отымел. Поэтому и верю.

Как же стыдно это было слушать. Хотелось сделать вид, что они сейчас не обо мне разговаривают.

– И все же, Кристина Анатольевна, расскажите, как вы встретились с Молотовым.

– Я возвращалась домой по аллее…

– Вы это уже говорили. Дальше? Что было дальше.

– Встретились, – прошептала я, вновь опуская взгляд.

Верить мне Глеб Александрович не собирался, но благодаря Алику я теперь знала, что рассказывать.

– Встретились, и он вас изнасиловал. Дальше вы сбегаете и прячетесь от него, так? А год назад вы осели в городе Междуреченске, почему? Почему там, Кристина Анатольевна?

– Какая разница где? Главное, чтобы он не нашел.

– То есть куда бы вы ни поехали, он последует за вами? Зачем? Вы украли у него деньги? Или очень важную информацию? Что в вас так важно для него? Я вижу только один вариант – вы его сообщница. Вы что-то ищете, и это что-то хранится в архивных данных. Я прав?

– Нет, – всхлипнула я. – Совершенно не правы. Он обещал меня убить, если сбегу. А я сбежала.

– Что? – отмер Алик. – Что он пообещал?

– Сказал, что убьет, – тихо повторила, не понимая, чего он заволновался.

Что ему было за дело до моей судьбы? Главное, он выполнил свою работу. А что дальше со мной будет, его не должно волновать.