– Ах, вот о чем вы! Да, я вас провожу, – легко встав, Захар Васильевич подошел к двери и широко распахнул, предлагая не бояться и выйти.

Я приняла приглашение и, чуть ли не пританцовывая, поспешила в коридор. Куда дальше не знала, поэтому остановилась, рассматривая двоих суровых мужчин в строгих костюмах, настороженно следящих, казалось, за каждым моим вздохом.

– Нам налево, – подсказал врач, и сам пошел вперед, я следом, а за нами конвой. Смешно. Неужели я такая страшная?

Меня сопроводили в женский туалет и охранники, нисколько не теряясь, проверили помещение, прежде чем впустить в него меня, распугав присутствующих там женщин.

Справив нехитрые дела, долго рассматривала себя в зеркало, умывалась и растирала руками щеки, желая придать лицу здоровый румянец. Но залегшие круги под глазами портили весь вид, сводя на нет мои старания. От моих манипуляций кожа покрылась красными пятнами – неприятное зрелище.

За этим процессом и застал меня врач, который устал, наверное, ждать в коридоре.

– Вы все? – скорее утверждал, чем интересовался Захар.

Кивнула, не желая с ним разговаривать.

В этот момент в помещение ввалился раскрасневшийся Алик и не менее встревоженный Глеб Александрович.

– Вот вы где! – бодро выдохнул мой ангел, забываясь и протягивая ко мне руку.

Я отступила, выразительно взглянув на нее.

– Захар Васильевич, мы у вас украдем Кристину Анатольевну. Если что, вас вызовут.

– Ну хорошо, – легко согласился врач, выходя из женского туалета.

По-моему, все присутствующие тут мужчины разом позабыли об маленьком факте, что помещение было исключительно для женщин.

– Да, у вашей задержанной явные признаки невроза, может, и что-то еще глубже. Вернее не берусь утверждать, но все признаки налицо, она пережила сильный стресс, вызванным актом мужского насилия. Но в чем я точно уверен – Кристине Анатольевне требуется лечение и покой.

Выдав всю эту информацию, врач удалился, а брюнеты обернулись на меня. Глеб Александрович подарил мне кривую ухмылку и жестом пригласил освободить туалет желающим, которые с интересом заглядывали в проем, не понимая, почему их не пускают внутрь.

Только когда мы удалились от посторонних ушей, со мной заговорили, причем в своей издевательской манере.

– Мы сумели схватить практически всех членов банды. Но Тимура Дмитриевича и Сергея Артуровича не было на встрече. Им удалось скрыться. Я, если честно, очень расстроился, но несколько минут назад мне пришло сообщение, что в этом городе, Кемерово, был замечен подозрительный тип, по описанию похожий на правую руку Тимура Дмитриевича. И я смею предполагать, что и сам главарь здесь же.

– И что вы хотите, чтобы я сделала? – спросила, боязливо оглядываясь на Алика.

Он шел позади меня, между двух охранников. Мне не нравилась идея вообще куда-то ехать, где была возможность встретиться с Весельчаком. Алик мою тревогу разделял, хмурился, прислушиваясь к речи начальника.

– Постоите на площади Советов, возле памятника Ленину, можете на лавочке посидеть, а мы понаблюдаем. Договорились?

Нет, он определенно издевался. Как будто я скажу «нет», и все меня послушаются.

– Нет, – отозвался Алик вместо меня, чем заслужил гневный взгляд от начальника и благодарный от меня.

– Глеб, Сергей Артурович отмороженный на всю голову, – дал самую точную характеристику Весельчаку брюнет. – Он не пойдет на переговоры.

– Алик, сделай милость, – теряя терпение, одернул его Глеб Александрович, – вспомни, что ты на работе и ты мой подчиненный. Перед нами поставлена задача, и мы должны ее выполнить. И еще, с террористами переговоров никто вести не собирался.

От вкрадчивого голоса начальника я запнулась на ровном месте, с удивлением взглянула на Глеба Александровича и передернула плечами от той решимости, что читалась на суровом лице. Этот точно пойдет напролом и по головам к своей цели.

– Кристина Анатольевна, я буду рядом, – приободрил меня Алик, заботливо поддерживая за локоток, по телу тут же пронеслась волна неприятной дрожи.

Осторожно высвободившись, опустила голову, прошептав:

– Спасибо, я сама дойду.

До лифта недалеко и было. В самой кабине кроме нас были охранники.

Мужской аромат забивался в легкие, заставляя напрячься, и только рядом с Аликом было спокойно. И в машине я как можно ближе жалась к нему, опасливо поглядывая на вооруженных мужчин с черными масками на лицах.

– Крис, – я вздрогнула от переполняющей нежности, с которой позвал меня Алик, накрывая своей ладонью мою. – Все будет хорошо.

Сдерживаясь, чтобы не поморщиться, с трудом забрала руку, грустно улыбнулась мужчине, который с затаенной тоской вглядывался в мое лицо.

Что он там пытался найти, не знаю, но не нашел. Так как руку отпустил, а свою сжал в кулак.

– Прости, но мне неприятны чужие прикосновения.

– Но не всех, – процедил Алик, отворачиваясь.

Я только и могла, что грустно вздохнуть. И чего он добивался? Мне и так не по себе, теперь еще и чувствую себя виноватой.

В городе стояла солнечная погода. Время было уже далеко за полдень, а покормить меня так никто и не удосужился. Площадь Советов была небольшой, но хорошо просматривалась. С двух сторон она была ограждена домами, а с двух других ее огибал Советский проспект. Села на лавочку лицом к дороге, сама не зная, чего жду. С Весельчаком встречаться не хотела, и привлекать к себе внимание тоже. Пыталась быть как можно незаметнее.

Площадь была безлюдной, разве что изредка кто-то проходил мимо. И только я оставалась на месте, озираясь по сторонам. Откуда за мной присматривал Алик, было для меня неизвестно. Просидела я там долго, так что даже пятая точка затекла. Осторожно встала, чтобы размять ноги, прошлась пару раз вокруг памятника, поглядывая по сторонам. Потом пошла вдоль газона с яркими цветами. Растения были красиво высажены, создавая яркий пестрый ковер. Красные квадраты смешивались с оранжевыми, а сверху их пересекали желтые волны. Очень кропотливая работа флористов и, главное, четко выверенный орнамент.

От созерцания прекрасного меня отвлекла странная возня справа. Обернувшись, замерла и испуганно вскрикнула. Я даже не заметила, как ко мне так близко подошел Весельчак. Он был в обычной одежде и черной бейсболке. И сейчас его скручивали двое в масках, прямо у всех на глазах. Лицо Серого было искажено звериной злобой. Он вырывался, громко матерясь.

– Крис, – позвал меня Алик, и я бросилась к нему, прячась у него на груди.

Вид злобного Весельчака пугал до ужаса. Осторожные объятия приносили чувство защищенности, если бы не поднимающаяся дурнота. Алик крепче обхватил, не давая вырваться.

– Отпусти, – прошептала, испуганно вглядываясь в потемневшие глаза брюнета.