Предоставленный самому себе, Хосато заперся в мастерской, проверяя и подгоняя свое боевое снаряжение, вернее, то, что от него осталось. Вскоре, однако, ему стало ясно, что он словно пытается уклониться от исполнения долга, который с такой решимостью собирался выполнить.

Не в силах больше бороться с самим собой, Хосато заперся в комнате связи.

Понадобилось некоторое время, чтобы установить контакт — ведь оборудование для дальней связи на Мусаши имелось еще не везде. Тем не менее после многих промежуточных контактов и ожиданий перед ним предстал голографический образ его деда. Старший Хосато, одетый в простое черное кимоно, словно парил в воздухе в сидячей позе. Это, а также то, что взгляд деда был сфокусирован где-то в нескольких футах позади Хосато, говорили о том, что приемное устройство отрегулировано неважно. И даже подобное изображение было невероятным техническим достижением, учитывая, какое огромное расстояние разделяет их.

Старший Хосато подал знак, приглашая внука сесть прямо перед ним. Хосато с поклоном подчинился и опустился на колени, положив руки на бедра.

— Ты хорошо выглядишь, сын мой, — донесся до него сильный и звучный голос.

— И вы, дед, — ответил Хосато.

Он был искренне рад видеть деда в прекрасном здравии. Несмотря на свои девяносто с лишним лет, старший Хосато сидел прямой, как шомпол. Худощавое лицо покоилось на вздымавшейся из мускулистых плеч жилистой шее. Прошло уже более пяти лет со времени их последнего разговора.

— Твои мать и сестра волнуются за тебя, — заговорил старик. — Прошло много лет с тех пор, как ты последний раз дал о себе знать.

— Я приношу извинения за всякое причиненное мной волнение. Покинув дом, я отправился далеко, а в тех случаях, когда мог себе позволить связаться с вами, не находил для этого возможности.

— Наша семья небогата, — строго заметил Хосато-старший, — но мы взяли бы расходы на себя ради того, чтобы услышать голос старшего сына.

Хосато покачал головой.

— Я это знаю, но гордость не позволила мне взвалить на вас такую ношу. Прошу простить меня. Фантом старика помахал призрачной рукой.

— Хватит об этом. Расскажи о приключениях, выпавших на твою долю со времени отъезда.

— Совсем недавно я исполнял вторую роль в пьесе «Вниз по аллее» в Тансиле, — ответил Хосато.

— Мне она незнакома, — голос старика звучал твердо.

— Это очень старая постановка. Она рассказывает о молодом преступнике, который…

Для неискушенного наблюдателя весь этот разговор показался бы обычным, хотя и несколько затянутым обменом приветствиями, сплетнями и новостями между отцом и сыном.

На самом деле это было не так.

Семья Хосато, настоящие ниндзя, ревностно охраняли свои секреты и не вступали в пустые разговоры. Тот факт, что Хосато вышел на связь со своей семьей, свидетельствовал о том, что он находится в кризисной ситуации и ему требуется совет семьи, а также то, что эта ситуация представляет прямую угрозу для семьи.

В ходе беседы руки и пальцы двух японцев неустанно двигались, то и дело меняя положение. Подаваемые знаки не были похожи ни на жесты глухонемых, ни на язык знаков индейцев с Великих равнин. Это был фамильный код семьи Хосато, передаваемый из поколения в поколение. Все члены семьи учились этому до тех пор, пока не оказывались в состоянии вести два разговора одновременно. Один язык — то, что они произносили вслух, — служил для маскировки истинной беседы, протекавшей в неуловимых движениях рук. Японским владеют многие, а этот код был достоянием только одной семьи.

После того как Хосато объяснил суть дела, руки Хосато-старшего немедленно сложились в вопрос, которого он так боялся.

— Так что с твоими спутниками? — вопросили пальцы.

— Я ищу совета, как мне продолжить выполнение задачи, — ответил Хосато. — Передо мной враг, угрожающий существованию человечества.

— У человечества было много врагов, но все же оно сумело выжить, — показали руки фантома. — Твои спутники представляют прямую угрозу нашей семье.

— Механик ничего не знает о нас. Он не может представлять угрозу, — объяснил Хосато.

— А женщина и мальчик?

Вот оно. Старик поставил вопрос ребром, и уклоняться от ответа больше нельзя.

— Я думал о возможности представления их в семью, — заявил Хосато-младший.

Несколько секунд руки старика оставались без движений.

— Член семьи может предложить только одного человека для представления, — пальцы рук двигались резко, энергично, — таков закон.

— Я надеялся, что в силу обстоятельств из закона может быть сделано исключение, — воззвал Хосато.

— Таков закон, — твердо повторил старик.

— Сейчас вы глава семьи и в вашей силе изменить или внести поправку в закон, — взмолился Хосато.

— Сын мой, — медленно ответил Хосато-старший, — законы семьи не меняются так легко. Возможно, когда унаследуешь мне, станешь главой семьи, ты поймешь это.

— Это не прихоть! — ответил Хосато. — Прошу лишь…

— … изменить один из древнейших законов семьи, — прервал фантом старого ниндзя, — чтобы спасти себя от трудного выбора. Нет.

Продолжая следить за двигавшимися пальцами, Хосато почувствовал, как внутри у него все похолодело.

— … двое чужих, располагающих достаточной информацией о нашей семье, представляют угрозу ее дальнейшему существованию. Только одного из них ты можешь ввести в семью, а другой должен быть уничтожен. Поскольку раскрыл секреты именно ты, то тебе и исполнить приказание. В случае невыполнения ты перестаешь считаться членом семьи. Довольно об этом.

— Дед мой, — в отчаянии показал Хосато, — прошу тебя, не принимай столь жесткого решения. Ты сам говорил, что сила закона в его гибкости.

— Что до твоих механических врагов, — продолжал старик, не обращая внимания на его жесты, — если ты намерен и дальше участвовать в этом деле, вспомни, чему тебя учили. Если перед тобой враг, который сильнее и быстрее, найди способ обратить эту силу и скорость себе на пользу. Не ввязывайся в прямую стычку, но накапливай, пополняй свою силу и скорость за счет врага и обеспечь себе превосходство над противником.

Хосато лишь вскользь глядел на обращенные к нему жесты. Сам он уже сосредоточился над разрешением вставшей перед ним дилеммы. Его дед не станет пересматривать решение и слушать новью аргументы в защиту Саши и Джеймса. Хосато-старший просто постановил, что один из них должен умереть, и взвалил на него эту тяжелую ношу.

— Я прислушаюсь к вашему совету, — просигналил Хосато.

— Есть ли у тебя еще вопросы или, может быть, нужен совет? — спросил движениями пальцев старик. Хосато на миг задумался.