Посчитав, что с русским покончено, немец прекратил стрельбу, спешно пытаясь восстановить зрение.

Однако упавший внутрь корзины баллон, движимый тягой бьющей струи, продолжал кататься по полу, при этом струя периодически ударяла вертикально вверх, тем самым осложняя немцу задачу.

Спустя мгновение, после того как немцу удалось победить в борьбе с почти опустевшим баллоном и восстановить зрение, Сашка влетел на вышку. Рука пулеметчика потянулась к собственному ножу, но извлечь его из ножен молодой человек не дал — прыгнул, нанеся удар заточкой в живот. Дважды за один день самодельный нож обагрился немецкой кровью, и со стоном немец начал сползать на пол.

К этому моменту вниманием Сашки полностью завладела группа немецких солдат, во все ноги несущихся к двадцатому блоку. Их было человек десять, и первого из них парень очень хорошо помнил.

Интуиция не подвела Отто, только на этот раз это не радовало. Услышав первые выстрелы, он поднял караул и включил тревогу. Не прошло и минуты, а пулемет уже просто захлебывался. Понимая, что дорога каждая минута, командир под вой сирены погнал своих людей к двадцатому блоку, сам заняв место в голове группы.

До ближайшей вышки, единственной из трех продолжавшей вести огонь, оставалось не более пятидесяти метров, когда она замолчала, и еще спустя мгновение, после какой-то возни, на ней возник один из заключенных.

Как ни странно, Отто удалось не только разглядеть, но и узнать его. Лицо узника хранило следы недавних побоев, но немец вспомнил на днях прибывшего русского офицера. Русский, видимо, тоже его не забыл, как старому знакомому, он широко и приветливо улыбнулся своей, теперь уже лишенной нескольких зубов улыбкой, а затем, развернув пулеметную спарку, открыл огонь.

Отто не успел испугаться, как и почувствовать боли, когда первые две пули ударили в него, попав в живот и левую сторону груди.

Он умер мгновенно и без мучений, в отличие от многих заключенных, прошедших через его руки.

А Сашка, это был именно он, продолжал.

Первая очередь кроме Отто свалила еще двух немцев, но оставшиеся, следует отдать им должное, среагировали слаженно — они рассредоточились и уже через несколько секунд открыли по Сашке ответный огонь.

К огромному Сашкиному сожалению, на пулеметы, закрепленные на вышках, не были установлены бронированные щитки, видимо, не предполагалось, что огонь придется вести против вооруженного противника. По этой причине дуэль для находящегося на возвышенности молодого человека могла закончиться очень плохо: уже несколько пуль ударили в один из столбов вышки в непосредственной близости от его плеча. Для Сашкиных нервов это было уже чересчур. И если сначала он старался бить короткими очередями (как и учили на занятиях по военной подготовке), то подстегнутый свистом пуль у собственной головы, он совершил ошибку начинающего пулеметчика — зажав спусковой крючок, принялся поливать залегших немцев сплошным потоком свинца.

В других условиях подобное поведение было бы губительно, но в этой ситуации, с огневой мощью двух спаренных MG, наоборот, спасло его. Пулемет бился в руках, сбивая прицел и еще больше снижая точность, однако на атакующих вид встающей рядом на дыбы земли и кусков камня произвел неизгладимое впечатление. Немцы прекратили организованное сопротивление и побежали. Послав последнюю очередь в бегущих, молодой человек свалил еще одного из солдат.

Окинув взглядом поле боя, парень отметил двоих так и оставшихся лежать на мостовой охранников. Несмотря на низкую точность, его истеричная стрельба все-таки принесла результат — этих двоих он достал.

— Эй, Федь, все, уходим!

Сашка обернулся и только сейчас заметил, что на вышку забрался и сейчас стоял рядом, тяжело пыхтя, Леонов.

— Так если вернутся, товарищ майор? Опять запрут ведь.

— Не запрут — не успеют. А если сейчас не уйдем, то тогда точно не вырвемся. Уже две трети наших за периметр выбралось. Да и наподдал ты им знатно, теперь не скоро осмелятся.

Только теперь Сашка перевел свой взгляд во внутренний двор блока и был приятно удивлен переменами. Двор действительно значительно опустел, колючая проволока, идущая по гребню забора, во многих местах была опутана мокрыми одеялами и одеждой, что, видимо, и послужило причиной замыкания и отсутствия света в лагере.

Заключенные покидали территорию лагеря, перебираясь через стену забора, находящегося напротив входа в здание барака. Теперь, находясь на вышке, Сашка и сам видел, что «картографы» не ошиблись: перебравшись только через эту стену, заключенные попадали на свободу, три другие выводили внутрь лагеря.

Для преодоления стены шло всё: связанная в веревки одежда и нарезанные на полосы одеяла, сложенные в кучу трупы погибших ребят. В левом от Сашки углу, используя как лестницу, к стене приставили снятую с петель дверь барака, здесь пытались перебраться наиболее изможденные заключенные. Еще раз порадовавшись хорошей организации, Сашка понял, что им удалось вырваться. Получилось!

Однако бой на этом не закончился. Оглушенный огнем собственного пулемета, Сашка только теперь заметил, что первая и третья вышки, занятые узниками, ведут огонь в глубь лагеря, где им отвечали вышки, находящиеся на территории лагеря за пределами двадцатого барака. Однако в связи с отсутствием освещения и большой дальности огонь имел больше устрашающий эффект для обеих сторон.

— А эти как же? — спросил майора парень, махнув головой в сторону продолжающих вести бой вышек.

— Они ближе к немцам, чуток попугают и за нами пойдут. Да и обзор тебе барак перекрывает.

«Ну хоть какие-то плюсы у этой стоившей мне не одного года жизни вышки», — подумал Сашка.

А Леонов чуть помедлил и добавил:

— Идем, парень, ты свой долг сегодня полностью выполнил.

— Хорошо, но я у немца обувку заберу, а то в этих много не набегаешь, — с этими словами парень быстренько скинул с ног тряпки и стащил с немца сапоги.

— Давай, а я пальтишко возьму, если ты не против, — проговорил майор и присоединился к мародерствующему Сашке.

Чуть позже немец лишился кителя и винтовки, приставленной к стене вышки, которые достались Сашке.

Майор Леонов ошибался, предполагая, что атак на двадцатый блок больше не будет, немцы атаковали, но уже с противоположной стены! Они предприняли попытку отбить вышку номер один. Свидетелями этого боя стали Николай Абрамович, Андрей и близнецы, которые как раз находились около пятнадцатого барака, граничащего через стену с блоком смертников.

Свое обещание Родзинский выполнил, убедил близнецов, а затем довел их маленькую группу до укрытия, которое использовал сам почти сто лет назад. Им оказался обычный пожарный ящик с песком. Беглецы прибыли на место сразу после вечерней переклички. Конечно, оставалась вероятность, что их хватятся в бараке, но это был вынужденный риск.