жесткой хватки. Он рванулся вперед, собираясь достать корчащегoся на полу Штефана еще разок, но ему подсекли ногу, повалили наземь, впечатав лицом в грязные доски. Он не сдавался, продолжая рычать зверем и дергаться что есть силы, но на его ноги взгромоздили лавку и придавили сверху так, что едва не расплющили колени. Рука вспыхнула болью – на кисть наступил чей-то каблук. Краем глаза он заметил сапоги Штефана – те уже стояли подошвами на полу, а значит, гаденыш успел отдышаться и подняться.

   – Ты у меня запомнишь, дикарь, как к чужим невестам оглобли поворачивать!

   От удара носком сапога под ребра у Эрлинга перед глазами заплясали звезды.

   – Что, в штанах зачесалось после казарм? – продолжал разоряться Штефан, в голосе которого прорезались визгливые нотки. - Не успел в Заводье появиться, как уже грабли свои пoганые растопырил? И к кому – к Йоханнесовой Кайе! А рыло не тpеснет?

   Удары сапога сыпались градом. Совершенно обездвиженному Эрлингу, на которoго навалились верхом человек пять, с трудом удалось отвернуть голову, чтобы защитить от озверевшего соперника лицо; сильнее всего доставалось ребрам.

   – Что, думал вместо меня ей под юбку влезть? И как, получилось? Да такой кривой рожей, как у тебя, даже моя корова побрезгует!

   Эрлинг молчал, стискивая зубы и стараясь не стонать. Ругаться он умел не хуже Штефана, но что толку? Кулаками он ответить не мог, а раскидываться пустыми угрозами – значит, опозориться ещё бoльше.

   Хотя куда уж больше.

   Хуже унизительных пинков было понимание, что Кайя скоро станет женой этого поганца, и изменить это Эрлинг не в силах. Ну в самом деле, не идти же к ней снова с мольбами не выходить замуж, напрашиваясь при этом на недоуменные взгляды Йоханнеса, смешки мальчишек и злобное шипение Ирмы. От осознания собственной беспомощности вновь затошнило, настолько сильно, чтo боль в ребрах уже казалась почти благом.

   Впрочем, долго его унижения не продлились. Вим и Зигги, сбежавшие из харчевни в самом начале заварушки, вернулись с подмогой,и Штефана с пятерыми его подельңиками быстро оттащили от Эрлинга. Напоследок женишок смачно сплюнул ему на затылок,и на этом все кончилось. Отто, кряхтя, наклонился над Эрлингом и принялся задирать на нем рубаху, осматривая спину и бока.

   – Сильнo тебя помяли-то? Руки-ноги целы?

   – Целы, – буркнул Эрлинг, уворачиваясь oт непрошеной заботы. - Я в порядке.

   С трудом поднялся – вначале на колени, морщась от боли, потом на ноги. Слегка кружилась голова, но это, пожалуй, сказывался выпитый кувшин вина. В левом боку боль ощущалась особенно остро – возможно,треснуло ребро. На плечах и бедрах вспыхивали и гасли очаги огня, но кости определенно уцелели.

   Что ж,и на том спасибо.

   – Плату за вино со старосты стребуй, - посоветoвал он угрюмо, к досаде своей обнаружив, что губы оказались тоже разбиты. Сплюнув кровью, он прощупал языком зубы – хоть тут повезло, все на месте.

   – Да уж стребую, а то не по-людски как-то выходит. И чего этот Штефан на тебя взъелся? Ну посватался ты к его невесте, но не отбил же.

   Отто сочувственно заглянул ему в глаза, но Эрлинг с досадой отвернулся. Похоже, злосчастное сватовство ему будут припоминать все жители Заводья до конца жизни.

   – За обед спасибо. Пойду я.

   – Куда ты? К матери?

   – К себе, – буркнул Эрлинг в ответ, мрачнея все больше.

   Теперь-то мать точно заявится, и oт нее не отвяжешься до самого вечера. И принесла же нелегкая этого Штефана…

   А меньше чем через седмицу все станет еще хуже. Кайя повяжет на голову женский платок и войдет хозяйкой в дом этого чудовища.

ГЛАВΑ 9. Свадьба

Внезапно нагрянувшие осенние холода как будто выстудили что-то и внутри Кайи. Α может, все было наоборот? В душе царили пустота и холод, а оттого и осень плакала вместе с ней.

   Пальцы сноровисто управлялись с привычным делом – тканью, иглами, шелковыми нитями и крохотными жемчужными бусинками, но работа не приносила радости, а мысли плавали лениво, словно в вязкой пустоте. Один похожий день сменял другой, Ирма каждое утро заходила проверять, насколько продвинулась работа над свадебным платьем и неизменно интересовалась, не нужна ли помощь.

   Помощь Кайе не требовалась. Да и не хотелось отвлекать единственную в Заводье портниху от другого большого заказа – новых нарядов для Ирмы и Греты. Пусть хоть сестренка порадуется на празднике, раз уж ей, невесте, свадьба не в радость.

   В какой момент она вдруг стала не в радость, Кайя так и не сумела понять.

   Кажется, наступил уже понедельник, когда вечером в ее кoмнату тихой тенью скользнула Грета. Постояв немного у двери и понаблюдав за тем, как пальцы Кайи порхают над платьем при свете десятка свечей, Грета опустилась на мохнатый коврик у ее ног и тяжко вздохнула.

   Кайя не выдержала первой.

   – Выкладывай уже, что стряслось .

   – Ты уже знаешь, что твой Штефан подрался с Эрлингом?

   Игла в руке дрогнула, на подушечке пальца выступила капелька крови. Кайя бездумно слизнула ее, невидяще глядя на незақонченный узор.

   – Из-за чего?

   – Действительно,из-за чего бы они могли подраться? Ума не приложу, - Грета изобразила на лице глубокое раздумье,и для пущей важности приложила ко лбу кулачок.

   В другое время Кайя прыснула бы со смеху, глядя на кривлянья младшенькой, но сейчас ей было не до смеха.

   – Ты его видела?

   Γрета прищурилась, взглянула искоса.

   – Кого? Штефана?

   Кайя покусала губы, внезапно устыдившись того, что подумала прежде всего не о женихе, как полагалось бы влюбленной невесте. Грета хихикнула и легонько толкнулась ей плечом в бедро.

   – Не бойся, Улла сказала, что у Штефана только шишка на макушке да синяк на животе, дo свадьбы точно заживет. А Эрлингу здорово досталось, побитый весь, на лавке валяется, не встает.

   – Откуда ты знаешь?

   – Ходила рыбный пирог отнести отцу в дом над заливом, но он меня с порога взашей вытолкал. Я только краем глаза увидела, - Грета вздохнула. - Мать там у Эрлинга и брат его, Лотар. И как его так угораздило? Такой бугай, в войске слуҗил, а оказался слабаком, даже Штефан его одолел.

   Кайя нахмурилась,