Я усмехнулась, вспомнив, как Иван фактически то же самое говорил своей Любаше. Негодяй оказался тонким психологом и рассчитал все до мелочей.

— Нам еще повезло, что я в тот день зашел в супермаркет за продуктами, — горделиво сообщил Анатолий. — А ведь могли бы очутиться в ловушке без еды, без питья… А так нам с Ромой удалось продержаться до вашего прихода.

Мужчина, который стоял передо мной, больше не казался вальяжным господином, каким он выглядел в салоне «Моды Италии». Теперь это был насмерть перепуганный человек. Думая, что Ромка его не слышит, юрист вытянулся в струнку, привстал на цыпочки, чтобы достать до моего уха, и громко зашептал:

— Сначала я радовался, что он меня нашел, а теперь даже не знаю, хорошо ли это. Держитесь от мальчишки подальше. Этот парень не так прост. Он выследил меня по окуркам, а это, согласитесь, мало кому под силу. Хотите знать, почему я скормил ему все, что у меня было? Голодный крысеныш смертельно опасен! Я глаз не сомкнул и вам не советую. У него в жестяной банке что-то гремит. Думаю, это нож.

У меня мелькнула крамольная мысль: если бы адвокат знал, что в тайнике Ромка прячет не холодное оружие, а стальной каблук сестрицы, выдавая его за зуб дракона, спал бы он спокойно? Или каблук господин Буйский тоже бы расценил как предмет, пригодный для лишения его жизни?

Пока я в упор рассматривала оплывшую фигуру адвоката в мятых брюках и заляпанной грязью рубашке, Анатолий вдруг жалобно прошептал:

— Нет ли у вас чего поесть?

— Ты-то как сюда попала? — с любопытством спросил Ромка, игнорируя громовой шепот товарища по несчастью.

Лучше бы он этого не спрашивал. При воспоминании о том, как я попала в подземелье, ком подкатил к горлу, и снова захотелось плакать. Чтобы не зареветь, я нащупала в сумке надкусанную плитку горького шоколада, подаренного мне вероломным Иваном, отломила небольшой кусок, а остальное протянула адвокату. Изголодавшийся юрист выхватил угощение у меня из рук, жадно впился зубами в шоколад и заговорил, ища у меня поддержки:

— Вот выйдем отсюда, будете свидетелем в суде. Я эту бабу лет на десять укатаю.

Запихнув остатки шоколада в рот, он приосанился и с достоинством продолжал:

— Да, есть у меня маленькая слабость, ну и что? Люблю красивые женские вещи и ничего не могу с собою поделать. Надо же понимать, что если вещь по-настоящему красивая, то она и дорогая, и никаких денег не хватит, чтобы купить себе все, что понравится. А сдавать купленный товар в установленные законом сроки не запрещено, так что с ее стороны ко мне не может быть никаких претензий. Сядет, сядет она у меня как миленькая! Она же, гадина, знала, что не выпустит меня из этого своего склада! А все равно, когда дверь захлопнулась, прокричала с той стороны, что сквозняком дверь закрыло и она отправляется за помощью. А за какой такой помощью, когда у них там подпольная студия по производству пиратских видеодисков? Думала, я слепой и ничего не увижу?

— Напрасно вы злитесь на Лидию Петровну, — утешила я разошедшегося Буйского. — Женщина ничего не знала о нелегальном бизнесе своего сына. К тому же буквально через десять минут после вашего разговора хозяйку «Моды Италии» сбило машиной.

— Это не имеет значения, — буркнул юрист. — Сядет ваша Лидия Петровна, как миленькая сядет.

И, отшвырнув фольгу от съеденной шоколадки, засобирался в путь.

Освещая дорогу сомнительным факелом, сработанным из остатков адвокатского пиджака, мы продолжили поиски выхода. Плутали мы по подземным ходам и переходам довольно долго, как вдруг адвокат остановился у одного из ответвлений тоннеля и застенчиво обратился ко мне:

— Простите, запамятовал, как вас зовут…

— Марго меня зовут, — озверев от свалившихся на мою голову бед, с вызовом рявкнула я.

— Прошу прощения, Марго, — торопливо продолжил товарищ по несчастью, косясь на темную дыру бокового тоннеля по правую руку от себя. — Нет ли у вас бумажки? Очень надо, а мы с Ромой свои запасы израсходовали.

— И даже портфель мой сожгли, когда ночью грелись, — довольным голосом пояснил Ромка.

Сначала я раздраженно сказала, что никакой бумажки у меня нет, но потом все-таки сменила гнев на милость и принялась рыться в сумке в поисках чего-нибудь подходящего. И, представьте себе, нашла! И не какой-то там прайс-лист цветочного салона или буклет мебельной фабрики, а план графского подземелья, по которому мы сейчас плутали! Как же я забыла, что именно на плане я записала адрес суда, где мне предстояло разводиться с Цуциком, а потом прихватила листок из «Аскольдовой могилы», чтобы не забыть название улицы и номер дома!

Отказываясь верить своим глазам, я извлекла из сумки спасительный документ, но томившийся ожиданием Буйский стремительно вырвал бумажку из моих рук и метнулся за угол. Я заорала так страшно и пронзительно, что перепуганный адвокат в ту же секунду выскочил из тоннеля назад и торопливо вложил схему в мою панически простертую ладонь.

— Это план! — кричала я не своим голосом. — План вот этого подземелья! По нему мы выберемся на волю! Я его из «Аскольдовой могилы» стянула, а вы хотели с ним так поступить!

Юрист тут же передумал идти за угол и вместе с нами склонился над картой. Факел догорал, и Анатолий с тяжелым вздохом снял с себя рубашку, оставшись в несвежей на вид майке. Достал из-за пояса брюк плоскую флягу «Мартеля» с остатками напитка и, пропитывая янтарной жидкостью тонкую рубашечную ткань, жалобно затянул:

— Пиджак уже сгорел, а костюм у меня, между прочим, от Бриони. Хорошо хоть коньяку в этот раз взял побольше, как знал… Элитным алкоголем сорочку от Хуго Босс поливаю, чтобы сжечь за пару часов! Кому скажи — не поверят!

Ворча, посмеиваясь и сокрушенно качая головой, адвокат соорудил из проспиртованного тряпья новый факел.

— Мы только что были в тупике, но в каком? — бормотал он, изучая схему подземелья.

— Да вот же тупик, — подсказывал Ромка, тыча пальцем в угол карты.

— Ну да, как же, тупик! А если мы были не в этой стороне, а вон в той, — оборвал юрист мальчишку, указывая на точно такой же закуток в противоположном конце листка.

— Вот бы нам выйти на какое-нибудь приметное место, — мечтательно прикрыл глаза Ромка. — Вон, в центре схемы, круглый зал с четырьмя выходами. Попасть туда — и ничего больше не надо.

— Это же винный погреб! — обрадовалась я. — Я знаю, как туда пройти! Пойдемте обратно, откуда мы пришли, а там уж я сориентируюсь…

Руководствуясь моими указаниями, довольно быстро мы нашли помещение с бочками, оказавшимися, к глубокому разочарованию Анатолия, совершенно пустыми. Пока юрист осматривал покрытую вековой пылью деревянную тару, Ромка исследовал рельсы.

— Интересно, куда они ведут? — задумчиво проговорил мальчишка, морща похожий на пельмешку нос.

— К черепу на шубе, — чуть слышно ответила я.

— Врешь! — недоверчиво прищурился любитель всего загадочного и непознанного.