– Приятно слышать, что это тихое, спокойное место.

– Почему это вас так радует?

– Да ведь Пенкрофт сейчас там. Прислал открытку из Филиппона… Что с вами, мистер Вальтер?

Узник побледнел, как полотно, руки у него дрожали.

– В чем дело? – подошел к нему охранник. – Дать воды?

Вальтер вынужден был сесть – у него подкашивались ноги. Когда надзиратель отошел, он прошептал:

– Вот, миссис Балкер… возьмите… К следующему разу напишу еще… – Вальтер проворно сунул удивленной женщине свернутые листки бумаги и с той поры при каждом свидании вручал очередную порцию.

Послание Бенджамина Вальтера

«Глубокоуважаемая миссис Балкер! Нижеследующая весьма необычная история, к сожалению, правдива от слова до слова.

Вы не раз с грустью говорили мне, что любовные приключения не по вашей части. Я против воли завидую вам. Еще в юные годы я вынужден был на время покинуть Филиппон из-за своих скандальных похождений. Среди ночи, закидав всяким барахлом, меня вывезли из города на телеге, чтобы спасти от расправы разгневанного отца и дюжины родственников. А впоследствии, когда представилась возможность вернуться, и мы с Банни решили соединить свои судьбы, я продолжал вести прежний образ жизни. Правда, обделывал свои делишки тайком, так что каждая из моих пассий считала своей соперницей только Банни.

Основной источник дохода филиппонцев составляли богатые угольные рудники в округе. Когда-то за право владения этой территорией соперничали два соседних города – Филиппон и Равиан, но в конечном итоге несколько десятилетий назад граф Монтагезза приобрел право владения землей и добычи угля для Филиппона.

Событие это совпало по времени с трагическим завершением авантюры императора Максимилиана в Мексике. До сих пор остались в живых два-три очевидца тех давних дней. Для защиты своей власти Максимилиан получил от Наполеона III довольно значительную поддержку. Когда на арене появился Хуарес со своей сокрушительной армадой, доверенные лица Максимилиана отправились во все стороны, куда только можно было пробраться через границы Мексики, вербовать дополнительные отряды. Вуперин и граф Монтагезза, преданные сторонники императора Максимилиана, также пытались собрать волонтеров в Техасе и южных штатах. К этому же времени подоспел и Прентин, британский офицер из окружения Максимилиана. Располагавший огромными денежными средствами, он также стремился навербовать добровольцев. Деньги он оставил на хранение в Равиане, у Вуперина.

В результате капитану Вандрамасу, выходцу из Центральной Америки, удалось

собрать внушительное войско, дело было за оружием и экипировкой. Кстати сказать, Вандрамас и мой отец были соотечественниками, поскольку наша семья тоже эмигрировала в Техас из Портогеза, откуда были родом наши предки. В наших краях всего лишь трое: мой отец, я и Вандрамас – говорили на непонятном для других латиноамериканском наречии, которое в Портогезе было национальным языком. Отец следил, чтобы я не забыл его, и когда мы встречались с Вандрамасом, родной язык действовал пьяняще, точно изысканное старое вино.

Граф Монтагезза забрал у Вуперина деньги, и они с Прентином отправились за снаряжением, а Вуперин и Вандрамас вместе с волонтерами остались ждать их возвращения. Прошла неделя. Люди, которых не удалось обеспечить питанием, постепенно стали расходиться. Граф Монтагезза вернулся один. Прентин, узнав, что борьба проиграна – Хуарес победил, император Максимилиан казнен, – покончил с собой в Филиппоне, прежде чем ему успели помешать.

Исполняя последнюю волю Прентина, граф Монтагезза обеспечил Филиппону владение рудниками, и в Равиане поползли слухи, будто граф убил Прентина, а на те деньги, которые по сути принадлежат Равиану, поскольку хранились у Вуперина, основал в Нью-Йорке концерн, чтобы открыть угольные разработки. На долгие десятилетия между обоими городами установились крайне напряженные отношения.

Граф Монтагезза умер, передав дела своему сыну. Сын Вандрамаса тоже стал капитаном в Центральной Америке, унаследовав от отца эту загадочную историю, в которой он усматривал богатейшую перспективу. Поговаривали, будто бы Вандрамасу посулили в Мексике солидный куш, если он докажет, что нелегально провезенные из-за границы средства были насильственным путем отняты у Прентина, потомки которого и поныне обретаются в Мексике. Тогда судебный процесс из-за шахты послужил бы отличным прикрытием истинной подоплеки дела. Сыновья Вуперина и сторонники Равиана стремятся доказать, будто шахты достались Филиппону незаконным путем и в результате убийства.

В свою очередь Филиппон, чьи власть и благополучие основываются на обладании рудниками, готов отбивать всякие поползновения на свою собственность. Интриги, подкупленные шпионы, тайные заговоры в обоих городах, взаимные подозрения и обиды, жажда мести наслаивались на целые поколения людей вкупе с угольной пылью. Человек ни с того ни с сего вдруг покидает родные места, револьверный выстрел под покровом ночи вдруг обрывает чью-то жизнь…

В один далеко не прекрасный день в Равиане появился раненый Вандрамас и вступил в сговор с Вуперином. Теперь они уже на пару старались раздобыть сведения относительно обстоятельств смерти Прентина и его последнего волеизъявления.

В такой обстановке воспитывались и жили люди обоих городов.

Я рос чересчур легкомысленным, чтобы всерьез участвовать в важных делах; к тому же любовные похождения вынуждали меня время от времени бежать из города и скрываться в других местах. Примерно в ту пору вместе с бродячей труппой артистов в Филиппоне появилась Флора, и я влюбился в нее без памяти. Она отвечала мне взаимностью. А надо сказать, что во всех странствиях труппу сопровождал некий весьма состоятельный человек; безнадежно влюбленный в актрису, он неоднократно просил ее руки.

Меня же – вместе с моим приятелем, аптекарем Бернсом – одолевало желание разбогатеть, нажить капиталы любой ценой. Мы поставили себе целью изобрести средство против выпадения волос.

Меж тем я совершенно запутался в любовных делах. Судите сами: я был влюблен во Флору, намеревался жениться на Банни, в тайных любовницах у меня ходила невестка Бернса – Хильдегард, и походя я совратил некую девицу благородных испанских кровей… Ах, миссис Балкер, теперь, намыкав горя, я на многое смотрю другими глазами. Жалкий, недостойный, лишенный стыда и совести человек – вот кто я был такой! Впрочем, уже тогда судьба нанесла мне первый удар: Флора Штербинская, с которой нас связывали самые нежные чувства, вынуждена была уступить домогательствам своего богатого поклонника и стать его женой. Да у нее, бедняжки, и не было другого выхода, поскольку ее отец, пьяница и вертопрах, совершил растрату. Кстати, звали его – по странному совпадению – так же, как и Пенкрофта, Теобальдом. Я пристроил его в дом Банни лакеем.

Простосердечная Банни обо всех этих хитросплетениях даже не подозревала. Ей, к примеру, невдомек, что брат ее наложил на себя руки, так как я соблазнил его невесту, Хильдегард; Банни и по сей день считает ее «легкомысленной» женщиной. Бернс, взявший в жены родную сестру Хильдегард, ненавидел меня всеми фибрами души, о чем я тогда не догадывался. Мне были необходимы его профессиональные знания и опыт для разработки средства от облысения, поскольку сам я трудился на дому и кустарным способом. Мы разослали на пробу двести флаконов средства, куда – как я узнал впоследствии – Бернс подмешал какую-то дрянь, от которой у людей кожа на голове пошла струпьями, и один из наших клиентов даже скончался – правда, по другой причине. Бернс запыхавшись примчался ко мне с печальной вестью, выглядел крайне испуганным и на меня нагнал страху… Позже выяснилось, что Бернс влюбился в сестру своей жены (женщины болезненной), Хильдегард, с которой у нас были шашни, и, конечно же, ему хотелось выжить меня из города.