— А, вспомнил… Не совсем так, как ты говоришь. Они действительно кричали, что нечего ей соваться со своим завещанием, что уже за давностью лет оно недействительно. А двадцать лет я тебе просто сказал в переносном смысле, в смысле, что уже очень давно. Я же не сказал — сто!

— В следующий раз не выражайся в переносном смысле, — холодно произнесла сестра. — Даты — дело точное, а то у нас концы с концами не сойдутся. Видишь, я даже все записываю, чтобы не ошибиться, а ты — «в переносном»! А теперь пошли порасспрашиваем дедушку.

* * *

Дедушка был в своём кабинете и, как всегда, занимался марками. Ему не пришлось заглядывать ни в какие записи.

— Пан Корчинский? — повторил он вздохнув. — Как же, я его навсегда запомнил. Клеменс Корчинский.

Поскольку дедушка больше ничего не собирался говорить, Яночка, немного подождав, спросила:

— А что ты помнишь о его родных? Тех самых, подозрительных. Он написал тебе, кто они?

— Нет, пан Корчинский не стал называть фамилий, знал, я бы до них вмиг добрался. Пришлось самому разузнавать. Выяснилось, что сестра пана Корчинского носила фамилию мужа — Баранская. На неё я вышел только через несколько лет, и то случайно, уже почти прекратил свои поиски. И ничего это мне не дало, хотя…

Ну прямо не дедушка, а Шехерезада какая-то! Как всегда, прервав на самом интересном месте, дедушка принялся разжигать свою трубку. Павлик с Яночкой сидели тихо и терпеливо ждали. И без того открытия обрушивались на них водопадом, одно за другим. Правда, ещё не очень понятно, какая связь между ними, но главное, появилось, что связывать.

Нет, дедушка, похоже, счёл разговор законченным. Придётся снова потянуть его за язык. И Яночка осторожно начала:

— А у этой пани Баранской… Ты, случайно, не знаешь, у неё не было сына? Дедушка дунул на спичку.

— Нет, у неё была дочь. Было множество дальних родственников, а у меня было множество подозрений, но никакой уверенности. Я побоялся обидеть, быть может, невинных людей, и даже теперь мне бы не хотелось делиться своими подозрениями, чтобы не морочить вам головы. Ведь я же понимаю, к чему вы ведёте, и думаю, что вы ошибаетесь. Столько лет прошло… Бросьте заниматься этим.

— Хорошо, — согласился Павлик. — Но если что…

Дедушка задумчиво курил свою трубку.

— Если бы это дело всплыло вновь, а я не верю, что так будет, — сказал он, — если бы марки пана Франтишека вдруг обнаружились у когото… А мне трудно в такое поверить! Но если это произойдёт, вы мне обо всем подробно расскажете, а уж остальное сделаю я…

* * *

Хотя на двери клуба филателистов не висела грозная надпись, запрещавшая входить с собаками, Яночка на всякий случай решила не рисковать и прихватила с собой огромную хозяйственную сумку. Под прикрытием этой сумки Хабр незаметно прошёл со своей хозяйкой мимо контролёра, пока Павлик очень долго отсчитывал ему деньги за два входных билета. Девочка с собакой уже успели подняться по лестнице, когда мальчик с билетами догнал их. Тут, наверху, для собаки было раздолье: множество закоулков, укромных тёмных переходов, столиков, тесно обставленных со всех сторон стульями, были прекрасными убежищами для пса.

— Пока пусть он полежит тихонько вон под тем диваном, — предложил Павлик. — Потом будем действовать по обстоятельствам.

— Жаль! — вздохнула Яночка. — Будет без дела лежать, скучно пёсику. Вот если бы можно было оставить его у входа и велеть сообщать нам о j»fdnl интересующем нас объекте. А тут самим придётся их разыскивать. Бегать по всем этим коридорам и переходам и высматривать.

— Нет! — сказал Павлик.

— Что «нет»? — не поняла Яночка.

— Нет смысла вдвоём бегать и высматривать. Пусть бегает один из нас, а второй покараулит вот на этой лестничной площадке, у входа. Другого входа тут нет, и, если придут после нас, обязательно поднимутся по этой лестнице. Можем сменяться. Если хочешь, ты здесь покарауль, а я побегаю.

— Хорошо, но постарайся бегать так, чтобы тебя не заметили.

Первым, всего через каких-то четверть часа, появился Зютек. Поскольку Стефеку было приказано сделать перерыв в третировании Зютека, у того появилась возможность свободно выйти из дому, и он явился в филателистический клуб. Сейчас он мчался по лестнице гигантскими шагами, перескакивая через несколько ступенек, и, не снижая темпа, скрылся в глубине большого зала. Лежащий под диваном Хабр потянул носом и слегка постучал по полу хвостом. И вскоре опять подтвердил, что на его собачью память можно положиться, ибо после сигнала Хабра Яночка увидела пана Файксата. Тот солидно поднимался по лестнице с каким-то незнакомым мужчиной, большим и толстым. Своей массивной фигурой тот совершенно заслонял Файксата, и Яночка увидела его только благодаря реакции пса, который даже тихонько тявкнул из-под дивана, чтобы привлечь внимание хозяйки.

— Драгоценная моя собачка! — с нежностью прошептала Яночка, свесившись с дивана, на котором сидела, и заглядывая под него. — Ты прав, Хабрик, это Файксат, Файксат!

Сидя на диване и опираясь локтями на стоящий перед диваном длинный стол, Яночка беспокоилась, заметит ли Павлик оба объекта. Нет, не правильно они поступили! Надо было им здесь караулить вдвоём, а разделиться только после прибытия объектов и уже по отдельности следовать за ними. Ведь Павлик же не может раздвоиться.

Больше трех минут Яночка не выдержала. Приказав Хабру оставаться на месте и ждать, она сорвалась с дивана и уже собралась бегом мчаться в поисках Павлика, но спохватилась и заставила себя идти солидно, не торопясь. Девочка направилась к главному большому залу, основному месту сборища филателистов. Они тут стояли небольшими кучками и парами, толпились у столов, разглядывая кляссеры, громко переговаривались. Как хотелось Яночке полюбоваться на чудесные марки, выставленные на всеобщее обозрение, но она сюда пришла не для того. Дело — прежде всего. Протискиваясь сквозь толпу, пробираясь между столиками, девочка разыскивала брата. Павлика нигде не было видно. Может, он по второй лестнице спустился на нижний этаж? Но уж, наверное, догадается, не найдя её на прежнем месте рядом с Хабром, подождать там немного? Подумав, девочка решила поискать брата на верхнем этаже.

А Павлик и в самом деле, прочесав весь второй этаж и не найдя ни одного из интересующих их людей, спустился по второй лестнице вниз, посмотрел там, а потом вновь поднялся по главной лестнице. Яночки на посту не оказалось. Заглянув под диван, Павлик обнаружил Хабра на месте, выпрямился и вдруг увидел Очкарика. Тот только что поднялся по лестнице и стоял, рассматривая присутствующих.

Одной секунды Павлику хватило на то, чтобы порадоваться, что Очкарик его не видит, ибо стоит к нему спиной, огорчиться из-за того, что нет под рукой парика и тёмных очков, и принять решение. Очкарик направился к главному залу, Павлик последовал за ним.

Вернувшись, Яночка обнаружила на условленном месте одного Хабра. Брата не было. При виде хозяйки Хабр приподнял голову, коротко радостно пискнул и замахал хвостом.