— После? А почему не до?

— Разве вы дали бы мне дотронуться до свитка, зная, что он подлинный? Вы поколотили меня даже сейчас, не будучи уверенной… — и за что? Только за то, что я попытался свернуть свиток, который уже был развернут. Можно только представить себе, какие побои…

— Конечно, — перебила она. — такие действия можно совершать только на специальном оборудовании. Это аксиома. Даже не надейтесь, что я позволю вам трогать свиток вашими неумелыми лапищами.

— Откуда такая строгость? — улыбнулся Клим. — Вы ведь, по вашим собственным словам, все еще сомневаетесь в подлинности?

— Сомневаюсь, — подтвердила Ханна. — Да и кто бы не сомневался, видя такую сохранность? Это вполне еще может оказаться фальшивкой. Для меня несомненно одно: ваш рассказ о Наджеде — полные враки. Этот текст написан палеоивритом — вы хоть понимаете, что это значит? В мире есть, возможно, всего десять человек, способных изготовить такую вещь. Кто бы стал вбрасывать столь дорогую фальшивку столь дурацким образом: через бедуина-изгоя и румынского нелегала? Придумали бы что-нибудь получше, честное слово.

— Я не готовился заранее… — смущенно объяснил Клим.

— Вижу, — сказала она, смягчаясь. — Но пока что настоящие доказательства подлинности можно получить только на том месте, где вы нашли свиток. Ох, Адриан, и наломали вы дров… зачем? Вы ведь не хотели припрятать это для продажи?.. конечно нет: иначе вы бы просто не впустили меня в вагончик, а потом не стали бы изобретать всю эту неуклюжую небылицу. Зачем тогда? — Ханна обвела взглядом забитые книгами полки. — Ради славы первооткрывателя?

Клим покачал головой.

— Нет. Долго объяснять. Может, когда-нибудь потом.

Они помолчали.

— Сейчас мы сделаем вот что, — объявила Ханна наконец. — Попробуем все поправить… ну, если не все, то хотя бы часть. Поедем сейчас же к этой пещере, вернем свиток на место, а потом вызовем туда наших ребят. Понятно, что вы там уже изрядно натоптали, но еще не поздно сфотографировать in situ, а это главное. Да и ребята в конце концов поймут, хотя предложения набить вам морду возникнут непременно. Эх, Адриан, как вы могли… вы ведь наш человек… работали вместе… Ну ничего, как-нибудь объясним: смятение чувств, синдром иудейской пустыни и так далее. Обещаю вам накрутить достаточно всякой психоаналитики.

Она звучала уверенно, по-деловому. Клим вздохнул.

— Я понимаю, что времени на то, чтобы распечатать снимки, у нас сейчас нет?

— Опять?! — с досадой воскликнула Ханна. — Ну как вы не понимаете: дорог каждый час! А ведь нужно еще сворачивать — не повезем же мы его в таком виде… нет-нет, даже не думайте. Знаете что: если для вас это так важно, я сегодня же распечатаю вам копию. Обязательно. Но не сейчас, позднее, ладно? Ну какая вам разница?

Клим покорно кивнул.

— Ладно. Одна просьба: не могли бы вы мне рассказать, что это за свиток? Ну хоть по первой странице… пожалуйста…

Ханна пожала плечами.

— Вы просто не понимаете, о чем говорите. Древние свитки могут прочитать и перевести только очень немногие специалисты. Это долгая и трудная работа. А тут еще палеоиврит, совсем другой шрифт… требуется сначала изучить особенности почерка, стиль переписчика… Плюс к этому, в данном случае речь идет о гравировке, что тоже меняет характер начертания букв. — она взглянула на часы. — Нам надо поспешить, Адриан.

— Пожалуйста! — взмолился Клим. — Я вас очень прошу. Вы даже не представляете… Ну неужели вам самой не интересно? Смотрите, вот эти два слова стоят по отдельности — не иначе как заголовок.

— Не интересно… скажете тоже… — она наклонилась над свитком. — Настолько интересно, что не могу осмелиться. Так… насчет заголовка вы, наверное, правы. Первое слово: «сефер»… а второе… второе… «атейва»? Видимо, так.

— «Сефер» — это «книга»… А «тейва»?

— Несколько значений: «коробка», «ящик», «вместилище», «ковчег». Ноев ковчег в оригинале именуется «тейва». Тейват Ноах. Ноах… Ноах… Возможно, это какой-нибудь неизвестный апокриф, связанный с Ноахом? Тогда где-нибудь в самом начале должно быть его имя… — Ханна какое-то время вглядывалась в первые строчки свитка, но затем раздраженно выпрямилась и всплеснула руками. — Черт! Вы слишком многого от меня хотите. Точное значение можно понять только из контекста, а контекст мне недоступен. Да и вообще, Ноах тут может оказаться абсолютно ни при чем. Например, «тейва» имеет еще одно значение: — «написанное слово». Понимаете? «Книга Слова», с большой буквы. Что перекликается с протохристианами. Христос, ассоциированный со Словом, Логосом… Как видите, толкований может быть куча. Ноах, вроде как, в первом параграфе не упоминается, да и вообще знакомых слов маловато. Хотя… вот это… ну да, конечно… «кейсар Тибериус»… Это уже без всяких сомнений! Здорово!

Ханна захлопала в ладоши. Глаза ее сияли.

— Вы понимаете, что это значит, Адриан? У нас уже есть датировка! Голова идет кругом!

— Император Тиберий? — переспросил Клим. — Время проповеди Христа… время его распятия…

— Ах, ну при чем тут это… — с досадой оборвала его Ханна. — Я имею в виду совсем другое. Датировку рукописи часто приходится устанавливать по всякого рода косвенным признакам: палеография, лингвоанализ… Исторические имена и события обычно приводятся иноказательно, в зашифрованном виде, который понятен современникам, но темен для нас. Иногда возможный разброс исчисляется веками. Веками! А тут даже такой чайник, как я, уже может дать примерное время написания. Тиберий стал императором в 14-ом году. Кумранская община прекратила свое существование в 68-ом. Следовательно, рукопись датируется этим периодом! Круто! Осталось только доказать, что свиток действительно имеет отношение к кумранитам. А для этого нужно обязательно зафиксировать место находки. Теперь вы понимаете, насколько важно вернуть его в пещеру? У вас есть перчатки?

— Зачем?

— Свернуть! Не собираетесь же вы делать это голыми руками? Историю не слишком интересуют отпечатки пальцев мнимого румынского нелегала… — Ханна нетерпеливо топнула ногой. — Ну что вы стоите, как столб? Мы немедленно сворачиваем свиток и едем к пещере.

Перчаток у Клима не оказалось, и после недолгого спора Ханне пришлось согласиться на чистое полотенце. Через десять минут они уже выезжали за ворота поселения. На этот раз за рулем сидел Клим: Ханна ни за что не соглашалась доверить драгоценный сверток его варварским рукам. Небо над дорогой было почти наполовину затянуто облаками — редкое явление в здешних местах. Еще немного удачи — и прольется маленький дождик, неуверенный и слабый… всего несколько капель тут и там… но с какой жадной благодарностью раскроется ему навстречу истосковавшаяся по влаге пустыня! Зазеленеют нежным пушком округлые холмы, повеселеют от неожиданного изобилия лохматые бедуинские козы, заиграет, заискрится новыми красками промытый водою воздух… где еще умеют так радоваться неожиданной щедрости неба?

— Будет дождь, Ханна? Как вы думаете?