– Ты помнишь, Посол спрашивала меня о какой-то книге?

– О той, которую она пыталась найти в миссии? – Лукас понижает голос и придвигается ко мне.

Тима и Ро выглядят слегка растерянными.

– О той, из-за которой убили падре.

Мой голос дрожит, когда я произношу это, а губы Ро сжимаются в тонкую линию. Лукас явно поражен.

Он понимает, в какой переплет я попала.

– Так это и есть твоя книга? Та, из-за которой Посольство перерыло половину Калифорнии? И ты отдала ее мерку?

Я начинаю излагать события так, как их понимаю, но, по правде говоря, уже чувствую себя ужасно из-за всего этого, так ужасно, что и представить никто не может.

– Симпы явились внезапно, я не успела ее прочитать. Но падре говорил, что это моя история. История Детей Икон.

Все смотрят на меня недоверчиво.

Тима вздыхает:

– Чего бы только я не отдала, чтобы заглянуть в такую книгу! Мы ведь очень многого о самих себе не знаем.

– Да в чем дело-то? – Ро встает между нами. – Это просто какая-то глупая книжка. Она ничего не значит.

Лукас явно поражен.

– Эй, она явно значит очень много, если мерк так хотел ее получить и Посольство так ее ищет. Подумай об этом. Дол отдала мерку книгу о самой себе… о нас, и после этого он появляется прямо здесь, в классной комнате Посольства. Посреди посольской библиотеки. В то самое время, когда Посол все усилия прилагает, чтобы эту книгу отыскать. И ты всерьез думаешь, что это простое совпадение?

– Может, дело совсем и не в книге. Фортис вроде бы не из таких. – Я пытаюсь как-то оправдаться, но не могу. Я не знаю Фортиса, не знаю, что такого важного в книге, которую ему отдала, или как эта книга ускользнула из рук Посла и очутилась у падре. – Кроме того, это была не настоящая книга. Скорее она походила на записную книжку или большой блокнот.

И еще я не имею ни малейшего представления о том, почему все так отчаянно желают ее получить. Или как объяснить то, что все остальное прежде казалось мне почти нереальным, потому что существовали только я, Ро и наша миссия, а потом я встретила этих двоих… Но теперь вроде бы вообще все потеряло значение.

Тима скрещивает руки на груди:

– Фортис не из таких? Что это означает? Откуда тебе знать, каков он, этот Фортис?

– Я просто знаю.

Почему я защищаю Фортиса? Разве я ему верила? Верю? Он ведь просто мерк.

И тем не менее.

Он ведь не должен был помогать мне. А теперь, когда он снова ко мне явился, я замечаю, что начинаю гадать: а не являюсь ли я частью какой-то его торговой инициативы? Судя по тому, что он говорил, замыслы у него грандиозные.

Я пытаюсь сменить тему разговора:

– Давайте пока забудем о книге. Вернемся к нашим дням рождения. Трое из нас предположительно родились в один и тот же день. Об этом должны были сохраниться какие-то записи, сведения.

– А как насчет всего остального? – спрашивает Лукас.

Я понимаю, что он имеет в виду. Ту часть, в которой говорится о том, что мы – серебряные пули, способные пробить броню Посольства. «Ты действительно думаешь, что Иконы вовсе не неуязвимы? Люди уже пытались нападать на них. И ничего не выходило. Ничего не изменилось».

Лукас не произносит этого вслух, но и так все понятно. Если можно сокрушить Иконы, то можно сокрушить и Посольства.

А заодно и Посла.

Меня вдруг охватывает сомнение в том, что подобный разговор следовало начинать при Лукасе.

– Первым делом самое важное, – говорит Ро.

Я пытаюсь понять, думает ли он о том же, о чем и я. Что лучше бы пока поговорить о чем-то другом, а не добираться до самой сути, до ответов на все эти вопросы. Просто отложить это на некоторое время.

Не навсегда. Просто на некоторое время.

– Сначала – Док и записи, – говорит Тима. – Если мы сумеем понять, почему мы родились в один и тот же день, возможно, сможем понять и остальное. Мне не нравится, когда другие знают обо мне больше, чем я сама. Мне не нравится быть пулей, вылетающей из чьего-то оружия. Так что начинаем выяснять, откуда мы взялись и почему. А потом свяжемся с Фортисом.

– Мы должны отыскать ту книгу, – вздыхает Лукас.

И вдруг – о чудо из чудес! – туман начинает подниматься. С того места, где мы находимся, мы видим тусклые коричневые очертания Хоула на фоне белесого неба.

Я смотрю в один из старых бронзовых телескопов, что стоят вдоль стены. Стекло треснуло, но я подкручиваю винт, и земля за водами залива становится отчетливо видимой.

Облака раздвигаются, и Икона нависает над городом, поднимаясь над холмом, как некое узловатое дерево, оставшееся на месте уничтоженного леса. Мы стоим на стене, все четверо, и смотрим на Икону. Осторожно, с опаской.

Как будто до сих пор не видели.

ОТЧЕТ ОБ ИССЛЕДОВАНИИ:

Проект «Человечество»

Гриф: совершенно секретно / Для Посла лично

Кому: Послу Амаре

Тема: Мифы о Детях Икон

Подтема: Исследовательские заметки

Список приложений: Свидетельства, обнаруженные во время рейда в убежище бунтовщиков

Оригинал заметок, видимо, составлен Пауло Фортиссимо

Заметки частично уничтожены огнем. Перевод прилагается:

Я близок к прорыву. Дети могут оказаться решением.

[Неразборчиво] …от их способности производить невероятно мощную энергию в виде волны благодаря сильному эмоциональному стимулу. Эта энергия… [неразборчиво].

Прежде всего, этим создается сопротивление магнитной стимуляции/электрической интерференции из внешнего источника.

Второе – это дает субъектам возможность манипулировать электромагнитными элементами вокруг них, создавая поле воздействия на ум, телекинез, сверхинтеллект, возможность чтения мыслей и так далее.

В дополнение к этому… [неразборчиво].

[Остальное неразборчиво].

Этим вечером за ужином я сижу наедине с Тимой. Ро с полудня заперт в своей комнате, потому что охранник застукал его за попыткой пробраться в кладовые, и теперь я должна стащить для него еды. А где Лукас – понятия не имею. Может быть, занят тем, что разочаровывает свою мамашу.

Мы обе молчим.

На моей тарелке – гора безвкусных вареных овощей, и я с тоской вспоминаю миссию и наш сад. Я тоскую по ранней алой редиске и кроваво-красной свекле, и по золотистым цуккини, и по королевским бобам. Я так скучаю по желтым помидорам, я просто вижу, как они склоняют к земле ветки с тяжелыми плодами. А мелкие зеленые помидоры, что растут гроздьями, так малы, что их можно съедать по полсотни за раз. В Посольстве еда почему-то никогда не пахнет живой землей. Но для Тимы это не имеет значения. Она ест лишь тост, простой тост.