возится со своей гитарой, которой я постоянно любуюсь. Она и правда выглядит потрясающе, особенно красные языки пламени. Взгляд блуждает по его длинным пальцам с татуировками и перемещается на шею.

Всегда хотела узнать, почему он носит рубашки с рукавом и заставляет гадать, что же скрыто под одеждой. Я так пристально и откровенно пялюсь, даже не замечая, как наши взгляды переплетаются. Сейчас я благодарна Черелин за коктейль, который успокоил и притупил эмоции, потому что напоминала сгусток нервов. Сапфировые глаза сужаются, челюсть заметно напрягается: мы как будто соревнуемся, кто первый потерпит поражение, но алкоголь придает смелости.

Дверь в гримерку открывается, и в проем просовывается голова Фрея с длинными висящими патлами.

— Начало через десять минут. Вы первые.

— Хорошо, — отвечает равнодушно Эванс.

— Малышка Джи, ты чего залипла, — на плечо опускается ладонь Оззи.

Я опоминаюсь и выныриваю из синего омута. Уголок губ Сина ползет вверх, в глазах пляшет победный огонек, намекая на мое поражение. Он продолжает настраивать Гибсон[19], делая несколько аккордов. Встает и оглядывает каждого в гримерке, задерживая взгляд на мне.

— Сегодня мы должны показать, что «Потерянное поколение» зазвучало по-другому с приходом Джи. Поэтому вспоминаем наши репетиции и играем, как будто в последний раз. Джи, — он впивается в меня глазами, словно хочет передать какой-то невидимый посыл, — ты не одна, помнишь? Мы будем вместе на сцене, просто оторвись и слови кайф.

— И не забудь слова, — встревает Райт.

— И не налажай, — поддакивает красноволосый, и все громко ржут, расслабляясь.

— Ладно, достаточно соплей! Взорвем зал и зададим жару! — вскакивает Шем, постукивая палочками.

Наша компания вываливаемся из душного помещения в коридор. Парни ударяются кулаками и протягивают их мне. Вопросительно поднимаю глаза, с недоумением встречая горящие взгляды.

— Это такой ритуал, — поясняет Райт, и мы соприкасаемся кулаками. Повторяю это еще два раза и замираю, глядя на протянутую руку Сина.

— Сделай это, Джи, — произносит он неслышно одними губами, но я прекрасно понимаю и ударяюсь с ним кулаками.

Эванс разворачивается, первым появляясь на небольшом островке сцены. Уши заглушает визг фанаток, а сердце подскакивает и бьется в районе горла. С меня сходит сто потов, ладони взмокают. Кажется, я вот-вот свалюсь в обморок.

Я не смогу. Нет. Отступаю, но натыкаюсь на стоящую сзади Черелин. Брюнетка решительно подталкивает вперед и хватает за руку, заглядывая в глаза.

— Мы в тебя верим, Джи. Давай. У тебя получится.

— «Потерянное поколение» вернулось, скучали? — слышу уверенный голос Сина и начинаю задыхаться от волнения. — У нас есть сюрприз, — он выдерживает эффектную паузу, накаляя обстановку, — вы знаете про изменения в нашем составе. Не хватает лишь одного человека. Поддержите ее — Джи Браун.

В глазах мелькают разноцветные огоньки, чувство страха сковывает все тело. Черелин толкает упорно к сцене и что-то кричит, но ее заглушает рев поклонников. Я теряюсь в водовороте ощущений, заполняющих каждую клеточку.

Я же обещала и не могу их подвести. Я обещала.

Делаю глубокий вдох и выхожу из тени. Меня встречает шквал одобрительного свиста, на лице загорается улыбка. Хватаю стойку с микрофоном и, откашливаясь, выдыхаю:

— Всем привет. Я Джи Браун. Сегодня мне поручили важное задание — взорвать этот бар.

Слышу одобрительное «Да!» публики, и в меня будто вселяется совершенно другой человек. Чувства обостряются, как у вампиров в фильме: свет ярче, звук отчетливее. Парни за спиной посмеиваются, Шем издает барабанную дробь. Встречаюсь с сапфировыми глазами Сина, сверкающими ярче остальных. Он кивает, ударяет медиатором по струнам гитары, и с этой минуты начинается новый этап «Потерянного поколения».

Сет небольшой, так как у нас не хватало времени на подготовку, но все песни заводные, известные. Публика просто сходит с ума, как и я на сцене. Курточка летит в сторону, по спине струятся ручейки пота, волосы липнут к лицу и затылку, но сейчас мне совершенно плевать. Я вижу их живые глаза, чувствую энергию всем телом, кожа будто пропитывается ей, горит, воспламеняется. Теперь понятно, что имел в виду Син, когда говорил про балласт и выброс эмоций.

Плевать на Тришу и Тинки. Плевать на школу, домашние задания, выбор ВУЗа, профессии, плевать на то, что я «белая ворона», «ботан» и «заучка». Нет, все это в прошлом. Мне больше не надо бояться и в чем-то сомневаться. Я знаю, что выберу.

В моей крови бежит адреналин, в глазах танцуют огоньки, руки, выражения, улыбки — все сливается в цельную неразборчивую картину. Взгляд фокусируется на синих глазах. Широко улыбаюсь, испытывая самые необыкновенные эмоции, глядя на него. Син понимает без слов и едва заметно кивает.

Последняя песня — и нас провожают восторженными овациями, крича «Еще! Еще! Еще!». Мне мало, я хочу сорваться. Снова прыгать на сцене, петь, видеть и слышать их. Страх, паника остались где-то на глубине сознания.

— Черт! Черт! Охренеть! — орет запыхавшейся Оззи, неожиданно подхватывает меня и кружит в узком коридоре. На губах безумная улыбка — он такой же мокрый и счастливый, как остальные. — Ты невероятная, Джи. Бля, ты их сделала, малышка, ты их порвала!

Радостно смеюсь, а парень опускает меня на пол.

— Это было так горячо, мне даже захотелось снять неудобное платье, — наигранно обмахивается руками Черелин и крепко обнимает меня. — Поздравляю, теперь ты официально новая звезда.

— Посвящение прошло успешно, — улыбается удовлетворенно Райт, а Шем зажимает нас с Черелин в медвежьих объятиях.

— Ну, все! Валим ко мне на квартиру, потому что я сейчас на хрен взорвусь! — вопит громко Оззи, направляясь в сторону черного входа.

Поворачиваюсь, не убирая счастливой улыбки, и встречаюсь глазами с Сином. Не знаю, какая сейчас нарисована на его лице маска, совершенно не разбирая неоднозначных эмоций. Рад он или нет? Капли пота поблескивают на шее и лбу, глаза-сапфиры горят каким-то нереальным огнем, который постепенно воспламеняет и меня. Его кадык дергается, перья «взлетают», но Эванс быстро проходит мимо, закидывая чехол с гитарой на плечо. Передает ее Шему, что-то говорит Оззи и распахивает дверь. Женские крики раздражают барабанные перепонки, а весь адреналин от дебюта испаряется, наполняя сознание чем-то липким и неприятным.

Осенний воздух ударяет в лицо, остужая пылающую кожу. Глаза расширяются от увиденного. Девушка в короткой юбке садится вместе с Сином в машину, и внедорожник срывается с места, оставляя только черный след от шин. Наверное, у меня сейчас очень идиотское выражение на лице, потому что ловлю различные взгляды фанаток и опускаю стыдливо глаза на асфальт.

— Син сказал, чтобы ты ехала домой отдыхать, — слышу сзади виноватый голос Оззи.

Зубы до боли впиваются в нижнюю губу.

— Да,