— Да.

— Следовательно, в прошлую пятницу собрание состоялось?

— Да.

Затем Эллери обратился к Марчбенксу и Траску:

— Вы подтверждаете показания мистера Зорна, джентльмены?

Оба сурово кивнули. Эллери улыбнулся, поблагодарил их и снова занял свое место за столом. Инспектор вежливо объявил директорам, что они свободны, проводил их до двери, где шепотом отдал дежурившему там полицейскому какое-то распоряжение.

— Эл, снаружи нас дожидается еще один весьма интересный персонаж, — сообщил Квин сыну. — Винсент Кармоди, первый муж миссис Френч. Пожалуй, я займусь им. Хессе, приведи его сюда.

— Ты уже осмотрел вход на склад со стороны Тридцать девятой улицы? — спросил у отца Эллери.

— Разумеется. — Инспектор задумчиво запустил пальцы в табакерку. — Интересное место, Эл. Когда сторож и водитель грузовика находятся в будке, то пробраться в здание, наверное, не составляет труда, особенно под покровом ночи. Кстати, это может стать ответом на вопрос, каким образом убийца проник вчера в универмаг.

— Да, это отвечает на вопрос, каким образом убийца вошел, — заметил Эллери, — но отнюдь не дает ответа на вопрос, каким образом он потом вышел. После половины двенадцатого тот выход закрыт. И если предположить, то он покинул универмаг именно через те ворота, то, следовательно, ему пришлось бы сделать это не позже половины двенадцатого.

— Но миссис Френч прибыла сюда, только без четверти двенадцать, Эл, — возразил сыну инспектор, — и если верить Праути, то убита она была около полуночи. Так каким же образом он мог уйти отсюда до половины двенадцатого?

— Ответ прост и очевиден, — объявил Эллери, — он не мог этого сделать и, следовательно, не сделал. А есть ли там дверь, через которую можно проникнуть из склада в само здание?

— Да, есть такая дверь, — раздраженно проворчал инспектор. — Находится в самом дальнем углу помещения. К тому же ее никогда не запирают, так как местные идиоты считают это излишним, если запирается наружная дверь. Внутренняя дверь выходит в коридор, параллельный коридору, который проходит мимо каморки ночного сторожа. Думаю, что под покровом темноты можно запросто проскользнуть в дверь, незаметно прокрасться по коридору, потом свернуть за угол, а там уже преспокойно пройти еще около тридцати шагов до лифта и лестницы. Возможно, все именно так и было.

— А как насчет универсального ключа, хранящегося в офисе сторожа? — спросил Эллери. — Что говорит по этому поводу дневной сторож?

— Ничего, — угрюмо ответил инспектор. — Его зовут О'Шейн, и он клянется и божится, что во время его дежурства ключ не покидал запертого ящика.

Дверь открылась, и в комнату вошел Хессе, а вместе с ним и очень высокий человек с пронзительным взглядом и растрепанной седой бородой. Он был по-своему красив. Эллери с интересом обратил внимание на его волевой треугольный подбородок. Одет вошедший был несколько неряшливо, однако костюм был дорогим. Он отвесил чопорный поклон инспектору и замер в ожидании, обводя ясным взглядом комнату и находящихся в ней людей.

— У меня не было никакой возможности побеседовать с вами внизу, мистер Кармоди, — учтиво заговорил инспектор. — Я хотел бы кое о чем вас расспросить. Присаживайтесь, пожалуйста.

Ни слова не говоря, Кармоди опустился в предложенное кресло. Встретившись взглядом с Уивером, он кивнул, но так и не проронил ни слова.

— Итак, мистер Кармоди, — продолжал инспектор, расхаживая перед письменным столом, за которым сидел Эллери, — я задам вам несколько простых, но важных вопросов. Хэгстром, ты готов? — бросил он стремительный взгляд на детектива, державшего наготове записную книжку. Тот кивнул в ответ, и инспектор продолжил размеренно расхаживать по ковру. Внезапно он поднял глаза. Взгляд Кармоди был устремлен куда-то в пустоту. — Мистер Кармоди, — снова заговорил Квин, — насколько мне известно, вы являетесь единственным владельцем галереи Хольбейна и занимаетесь торговлей антиквариатом?

— Именно так, — подтвердил Кармоди. У него был необычный голос — низкий, хорошо поставленный, он четко выговаривал каждое слово.

— Вы были женаты на миссис Френч и развелись с ней примерно семь лет назад?

— Да, верно. — Его резкий тон производил неприятное впечатление. По всему было видно, что самообладание ему не изменило.

— Вы виделись с миссис Френч после развода?

— Да. Много раз.

— Вы общались? В ваших отношениях не было враждебности?

— Абсолютно никакой. Да, можно сказать, мы поддерживали дружеские отношения.

Инспектора охватило легкое раздражение. Свидетель отвечал уверенно и четко исключительно на поставленный вопрос, но не более.

— И насколько часто вы встречались, мистер Кармоди?

— Иногда дважды в неделю.

— И в последний раз вы виделись…

— На прошлой неделе, вечером в понедельник, на обеде в доме у миссис Стэндиш Принс.

— Вы беседовали с ней?

— Да. Миссис Френч проявляла очень большой интерес к антиквариату — возможно, он появился у нее во время нашего брака. — У этого человека были железные нервы. Кармоди не обнаруживал никаких эмоций. — Мы разговаривали о кресле в стиле чиппендейл, которое она собиралась приобрести.

— А вы говорили еще о чем-нибудь, мистер Кармоди?

— Да. О нашей дочери.

— Ага! — Инспектор сжал губы, подергивая себя за ус. — Значит, мисс Бернис Кармоди после вашего развода была передана под опеку вашей жены?

— Да.

— А вы, наверное, периодически виделись с дочерью?

— Да. И хотя опека над Бернис была передана миссис Френч, но по неофициальному соглашению, достигнутому нами во время развода, я мог видеться с девочкой в любое время. — Его голос слегка потеплел.

Инспектор бросил на него беглый взгляд, после чего переменил тактику ведения допроса.

— Мистер Кармоди, можете ли вы предположить какое-либо объяснение случившемуся?

— Нет, не могу. — Тон Кармоди снова стал холодным. Взгляд его по какой-то непонятной причине скользнул в сторону и задержался на Эллери.

— А вы, случайно, не знаете, у миссис Френч были враги?

— Нет. В ее характере не было ничего такого, что могло бы возбуждать враждебность у окружающих. — Тон Кармоди был совершенно бесстрастным, словно он говорил о постороннем человеке.

— А сами вы, случайно, тоже не питали к ней чувства враждебности? — учтиво уточнил инспектор.

— И я тоже, инспектор, — подтвердил Кармоди все тем же безразличным тоном. — Если уж вам это так интересно, то за время нашего брака любовь моя к жене постепенно шла на убыль, и когда от нее не осталось и следа, то я добился развода. Я не испытывал к ней вражды тогда, не испытываю ее и теперь. Разумеется, — с прежней невозмутимостью добавил он, — вам придется поверить мне на слово.