Нефёдов утверждает, что монгольский лук-саадак представлял из себя этакую «машину Убийства». Однако «машиной убийства» можно назвать и кувалду. Один раз ударил по голове – и никакой рыцарский шлем не поможет. Но для успешного применения кувалды требуется огромная физическая сила, которой далеко не всякий обладает. Натяжение средневекового составного лука также требовало больших усилий и более того, требовало еще и многолетних упорных тренировок. Другое дело, что наряду с луком-саадаком в XIII веке существовала реальная «машина убийства», а именно – арбалет.

«Как раз в это время, на рубеже XI–XII веков, в западноевропейском арбалетном деле произошел крупный технологический сдвиг. Появились или, во всяком случае, вошли в широкое употребление способ натяжения арбалета при помощи крюка и стремени и сделанный из кости „орех“ (роликовый затвор). Оснащенное композитным луком, такое оружие стало значительно более мощным и точным, теперь от него не защищала рыцарская кольчуга. Косвенным подтверждением именно такой датировки „арбалета со стременем“ являются запрет папы Урбана II на применение арбалета, а также и лука, в войнах между христианами на время I Крестового похода (1097–1099 гг.), а затем закрепившее его решение Латеранского собора 1139 г. („Deo odibilem ballistariorum et sagittaariorum adversus Christianos et catholicos exerceri de caetero subanathemate prohibemus“). Тогда же французские церкви стали украшаться скульптурами чертей с арбалетами в руках, наглядно разъясняющими текущие идеологические установки. Очевидно, в это время мощный ручной арбалет еще воспринимался как нововведение, и в то же время был уже достаточно распространен, чтобы стать значительной проблемой. Действительно, с появлением этого оружия малообученный и „голый“ (лишенный доспехов) простолюдин получил возможность убить с безопасного расстояния прекрасно подготовленного бойца в дорогих доспехах (в качестве примера, по сообщению хроники Малмсбери, англо-норманнский граф Роджер Глостер был убит арбалетным болтом в голову во время осады Фалеза в 1106 г.). Лук не воспринимался столь остро как „дьявольское“ и „несправедливое“ оружие именно потому, что требует долгого обучения, недоступного рядовому крестьянину или ремесленнику. Таким образом, арбалет входил в противоречие со сложившимся в то время, освящаемым церковью и ставшим основой всего средневекового мировоззрения разделением на три сословия: „молящихся, сражающихся и трудящихся“ (Д. Уваров, „Средневековые метательные машины западной Евразии“, Военно-исторический портал „X Legio 1.5“).

Археологические раскопки в южнорусских городах обнаруживают детали арбалетов только с XIII века, причем тогда они были мало распространены, наконечники арбалетных болтов составляют только 1,5–2 % всех наконечников стрел (А. Н. Кирпичников, «К вопросу об устройстве древнерусских метательных машин», Сборник исследований и материалов АИМ, Военно-исторический портал «X Legio 1.5»).

Археологи говорят о каких-то специфических «татарских» стрелах, застрявших в позвоночниках несчастных жертв. Не следует ли задаться таким вопросом: почему луки у «татар» и русских в XIII веке были одинаковые, а «татарские» стрелы оказались особые, «татарские», с «татарскими» наконечниками, как о том упоминает В. В. Каргалов? Это очень сомнительно.

Стрелы выполнялись с различными наконечниками в зависимости от области их применения. Изготовлялись стрелы с бронебойным наконечником – против шлемов и панцирей (причем разного типа: для пробивания кольчуг применялись наконечники с узкой шиловидной массивной головкой, долотовидные наконечники хорошо разбивали шлемы и щиты), изготовлялись срезни – против вражеских лошадей и незащищенных броней бойцов, существовали двушипные наконечники, которые не позволяли раненому освободиться от стрелы, не расширив раны, и т. д. и т. п. В общем, следует признать, что «форма наконечников стрел зависела от цели, для которой предназначались стрелы» (А. Н. Кирпичников, А.Ф. Медведев «Вооружение//Древняя Русь. Город. Замок. Село»). Возможно, «стрела татарская», с «наконечником татарским» предназначалась для «татарской стрельбы»?..

В одном колчане укладывались стрелы с разными наконечниками оперением вверх, и для того, чтобы их не перепутать, оперения и древки стрел различных типов красились в различные цвета. Вероятно, «татарские стрелы» красились особым цветом.

Да, можно говорить о каких-то «этнических» особенностях изготовления стрел, но в XIII веке существовали русские, половцы-кипчаки, булгары, аланы, мокша и т. д., а такого этноса как «татары», еще не было. Если рассуждать об «этнических монголах», то те 2000 воинов, что находились в распоряжении Батыя, согласно завещанию Чингисхана, были из племен чжурчженей и мангутов. «На долю Батыя, главы Большой, или Золотой, орды пришлось всего 2 тыс.: хины (мобилизованные чжурчжэни), артиллерия, т. е. обслуга военных машин, и мангуты» (Гумилев Л. Н., «Древняя Русь и Великая степь»). Возможно, особенности изготовления стрел были булгарские, половецкие, русские, может быть даже чжурчженьские и мангутские, но татарских и монгольских не имелось.

Кроме того, что наконечники стрел были различными по назначению, они различались по форме насадки на древко. «Все наконечники стрел подразделяются по форме насада на древко стрелы на два отдела – втульчатые и черешковые. Втульчатые не характерны для Руси и кочевников (А. Н. Кирпичников, А. Ф. Медведев „Вооружение//Древняя Русь. Город. Замок. Село“). Заметьте, „не характерны для Руси и кочевников“. Вообще, в области стрелкового дела Русь была более солидарна со Степью, чем с Европой.

Изучая поход Батыя 1237–1238 гг., спрашиваешь себя: почему моголы не взяли Новгород? Считается, что помешала весна, распутица, болота и все такое прочее. «До Новгорода было примерно 300 километров, т. е. 15–20 дневных переходов, а в начале марта еще не могла начаться такая распутица, которая бы сделала дороги непроходимыми для татарской конницы. Татарское войско продолжало двигаться на запад, но, дойдя до определенного места, „Игнача креста… за 100 верст (108 километров) до Новагорода“, повернуло на юг. Новгород был пощажен» (Дж. Феннел. «Кризис средневековой Руси 1200–1304», http://www.a-nevskiy.narod.ru).

Но почему они должны его были брать? «… Новгород был вторым по величине городом на Руси после Киева. Через него проходили торговые пути, ведущие с севера, от Балтики (по Неве, Ладожскому озеру и Волхову), на юг, к Черному морю (по Ловати и волоком до Днепра), и пути с востока на запад, соединявшие Новгород с Волгой (по Полу и озеру Селигер, а также по Мете и волоком до реки Тверды).

Расположенный на пересечении торговых путей, Новгород был крупнейшим центром торговли с югом, востоком и западом, но особенно с западом» (Дж. Феннел. «Кризис средневековой Руси 1200–1304»). Т. е. если уж и стоило что завоевать в походе 1237–1238 гг., так это Новгород. Рязань и рядом не стояла. Сколько добра можно было награбить по тем временам, умом не охватишь. Это же не Козельск какой – то, это, практически, один большой сундук с добром.

Но не пошли татары брать Новгород, дошли до «Игнач-креста» и то ли устыдились своего злодейского замысла, то ли грязь стала на копыта налипать в большом количестве – развернулись и ушли. Совсем не похоже на татар. Татары отличались, во-первых, редкой целеустремленностью (всегда преследовали и добивали врага), во-вторых, редкой настойчивость и упорством.