litbaza книги онлайнНаучная фантастикаСамый лучший пионер - Павел Смолин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 78
Перейти на страницу:
тоже хорошая возможность, и «Песенку» охотно возьмет любой ТЮЗ. Потом она совершенно естественным образом превратится в повесть и будет опубликована, например, в «Мурзилке».

Автобус привез нас к построенному в стиле «советский ампир» колхозному клубу. Солнышко немного прогрело осенний воздух, поэтому мы дружно сняли кофты и повязали их на пояса. Слева от нас — клуб, справа — жилой деревянный дом, возглавляющий целую улицу таких же. Двери ДК распахнулись, и оттуда повалила приветственная делегация, среди которых я с изумлением узнал ушибленного лошадью Сониного отца из Кисловодска. Так вот где она живет! Мне почему-то такой регион как «Подмосковье» и в голову не пришел — думал гораздо дальше!

С мужиком мы не общались, но он все равно меня узнал — в столовке регулярно виделись же — весело подмигнул, и обратился ко всем сразу:

— Здравствуйте ребята! Спасибо, что прибыли нам помочь!

Типа нас спрашивали! Впрочем, трудовое воспитание — это хорошо и правильно.

— Меня зовут Никанор Ильич, я — местный председатель. Сейчас мы с вами отправимся на поле, — Продолжил он брифинг: — Картошку будет выкапывать трактор, а основную ее часть собирать студенты. Ваша задача — идти за студентами и собирать то, что они пропустили.

— И давать поджопника! — Гоготнул второгодник-Максим.

Никанор Ильич не растерялся:

— Можешь попробовать, но лучше не стоит — сегодня вы помогаете первокурсникам Института Спортивных Единоборств.

С веселым гоготом погрузились в кузов подъехавшего ЗИЛа, расселись на скамейках, и по колдобинам отправились к колхозным полям. Страда — в самом разгаре, повсюду суетятся люди и ревет сельхозтехника. А вот во времена хруста французской булки работать бы пришлось под счастливое пение румяных, полностью довольных жизнью селянок.

Остановившись у сохранившего остатки ботвы — скосили для удобства — участка поля, ловко спрыгнули на землю, председатель ткнул рукой в деревянные колышки:

— Ваше — от сюда, до сюда!

Убедившись, что мы поняли, он свалил, сменившись здоровенным кучерявым детиной:

— Привет, пионеры!

— Здравствуйте! — Отозвались мы.

— Я — староста нашей группы, Женей зовут, — Представился он: — Будем вместе весь сентябрь работать!

Другие студенты выдали нам ведра, про перчатки никто даже и не заикнулся, подкатил оснащенный копалкой трактор, и мы принялись за одно из самых унылых дел в мире. Самое приятное — это схватить ловко притворяющуюся свежей прошлогоднюю картофелину, и тогда она смачно лопается в руке, щедро поливая конечность удачливого копателя зловонной жижей. Наши девочки — в полном восторге!

Школьников на поле хватало и помимо нас, но, увы, они от нас почти в сотне метров, и поискать среди них лапочку-Сонечку не выйдет. Может и к лучшему — неловко получится. А когда немного подрасту и стану важный, приеду такой сюда на встречу с передовиками сельского хозяйства — вот она удивится!

Поработав пару часиков, прямо на поле пообедали запечённой студентами картохой с предоставленными колхозниками основными блюдами — наваристые щи и макароны с мясом. После обеда вернулись к работе, и благополучно залечивший печень второгодник начал меня провоцировать.

— Эй, Контора, лови! — Услышал я за спиной, обернулся, и тут мне в руку совершенно случайно приземлилась картофелина.

Максим померк — не получилось! Смертник, чтоли? Органы лишние? Ладно, для очистки совести немного потерплю, а потом, если не перестанет, повторю воспитательные процедуры. Голову, кстати, моет исправно — видимо понравилось не быть чуханом.

Поработали еще пару часиков, слегка умылись из подогнанной колхозниками цистерны, и, под завистливыми взглядами студентов — им-то здесь жить придется! — убыли восвояси, по пути обмениваясь впечатлениями. Вывод: не так уж все и плохо!

* * *

Воскресным вечером случилось хорошее — это помимо пары успешно перекатанных из головы глав «Бима» и первой успешно законченной юбки, прекрасно смотрящейся на манекенщице в виде мамы. Зазвонил телефон — снова по нашу душу, и снова не просто так: звонил главред «Литературной газеты», Александр Борисович Чаковский.

— Завтра? В девять? Конечно сможем! — Заверила его мама, и ботаническая часть меня из-за прогула очень расстроилась.

— Ты стихи-то написал? — Взволнованно спросила она меня после разговора.

— Написал! — Кивнул я, и показал ей заранее напечатанные листочки: — Я их в новую книгу еще вставлю.

— Хитрый! — Улыбнулась мама: — Сразу и поэтом хочешь быть, и прозаиком!

— Я от скуки — на все руки!

Директорша и классуха, которым мама позвонила предупредить, палок в колеса вставлять не стали, охотно согласившись меня отпустить. Выдали несколько «отгульных» часов и маме на фабрике.

— Давай так — сразу после переезда ты уволишься, и будешь моей личной секретаршей! — Предложил я родительнице.

— А потом меня посадят на пятнадцать суток за тунеядство! — Фыркнула она.

— Тунеядство — это когда живут на нетрудовые доходы, — Пояснил я юридически малограмотной маме: — А на легальные сыновьи — можно!

— Пока ты несовершеннолетний — вообще не важно сколько ты зарабатываешь, я обязана работать и тебя содержать, иначе тебя у матери-тунеядки отберут и отправят в детдом! — Показала она язык юридически малограмотному мне.

— Тогда у нас небольшая проблема.

Мама подняла бровь — давай, мол, излагай.

— Ну смотри — меня в Союз писателей рано или поздно примут. Так?

— Так, раз за тебя сам Полевой взялся! — Не стала спорить мама.

— А писателей из Союза регулярно шлют на встречи с читателями! Вот ты меня одного в условный Новосибирск отпустишь?

— Да ни за что! — Сразу же отвергла она такую возможность: — Буду отпуск за свой счет брать!

— Дело твое, конечно, но на работе-то такое не оценят: вроде есть швея, а вроде и нет — две трети времени с сыном по стране катается, а мы на ее место никого взять не можем — числится же! И уволить никак — конституция гарантирует право на труд.

— Да ну тебя, Сережка! — Расстроилась мама: — Переведусь туда, где можно брать отпуск почаще. Но на шее у тебя сидеть не стану! — Безапелляционно поставила точку в обсуждении.

К редакции «Литературки» прибыли в половину девятого — мама решила перестраховаться — поэтому пришлось немного посидеть в коридоре. В без пяти девять к нам присоединилась невысокая женщина в строгом импортном платье и короткой стрижкой. И я ее знаю!

— Здравствуйте, Александра Николаевна! — Поприветствовал я лауреатку премии Ленинского комсомола и многих пока неполученных наград, всенародно любимую композитора Пахмутову.

Мама недоуменно покосилась на меня — похоже, она Александру Николаевну в лицо не знает — и тоже поздоровалась.

— Здравствуйте! — Отвесила Пахмутова нам в ответ и спросила: — А вы, должно быть, Ткачёвы?

— Мы! — Подтвердила мама.

— Мама, это — замечательный композитор Александра Николаевна Пахмутова, — Представил я.

— Наташа! Наталья Николаевна! — Наконец-то

1 ... 31 32 33 34 35 36 37 38 39 ... 78
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?