Мысли бежали в голове вяло, потому что проклятое богатое воображение уже услужливо рисовало картину этих рельефных рук, бессильно свесившихся вдоль тела, лежащего на плиточном полу подъезда. Или, может быть, вот прямо тут, в кухне. Нет, если они уже не подозреваемые, то нужно бежать, спасаться, уехать домой, где их не найдет никакой преступник. Боря должен согласиться уехать. Никакой бизнес не стоит того, чтобы рисковать жизнью. А когда убийцу поймают, тогда он вернется, и Дина тоже, и, может быть, когда-нибудь после работы она сможет приехать сюда, в эту квартиру, чтобы отведать ужин-сюрприз, все-таки приготовленный Борисом специально для нее.

– Как далеко ты уже зашла в своих фантазиях? – мягко спросил голос за спиной. – Ты уже на кладбище или еще только по дороге?

Нет, все-таки этот человек удивительно точно знал, о чем она думает.

– Я думаю о том, что нам нужно отпроситься у Владимира Николаевича и уехать домой. Он прав, нам опасно тут оставаться.

– О-о-о, ты уже не хочешь проводить свое расследование? – Его глаза смеялись, хотя веселого в ситуации было мало. – Что ж, я очень рад, что в тебе проснулось благоразумие. Думаю, что в понедельник я смогу добиться, чтобы тебе разрешили уехать. Это действительно будет очень разумно.

– Мне? А ты? В конце концов, это твоя квартира, и это твой сейф пытались вскрыть какие-то бандиты.

– В том-то и дело, – непонятно ответил Борис. – В том-то и дело, Динка. Я убежден, что эти два убийства не имеют никакого отношения ко мне. Мы с тобой просто оказались в ненужное время в ненужном месте. А потому я вовсе не горю желанием играть в Ната Пинкертона и путаться под ногами у следствия. Похоже, Попов и Петров были отличными мужиками, но расследовать, кто их убил, вовсе не входит в мои жизненные приоритеты. Как бы цинично сие ни звучало, это так. И так же я убежден, что все мои неприятности не имеют никакого отношения к этим убийствам. И именно поэтому в них я разобраться должен сам. Это моя жизнь, мой бизнес, мои проблемы, а значит, мое дело. И я никуда не уеду, пока с этим не разберусь. Это если еще не учитывать тот факт, что бегать от проблем, в принципе, не мой метод. Так что ты уедешь домой в начале следующей недели, а я останусь.

– Но…

Он не дал ей договорить.

– Обещаю, что все тебе потом расскажу. И кто попытался вскрыть сейф в офисе, и кто убил Петрова с Поповым, и кто влез в мою квартиру. В малейших деталях расскажу, не волнуйся.

Влез в квартиру… Дина вдруг вспомнила, как испугалась, когда услышала, как кто-то открывает дверь ключом. В тот раз, когда оказалось, что пришла домработница Катя. Но она не могла открыть дверь своим ключом, потому что накануне в ней поменяли замок. У домработницы не могло быть нового ключа. Тогда как же она зашла?

Ватность в ногах куда-то пропала, сейчас Дина была готова, если надо, пробежать стометровку.

– Борис, – сказала она, перебив его на полуслове, – откуда у нее мог взяться новый ключ?

Он замолчал и смотрел на Дину, кажется, совершенно сбитый с толку.

– У кого – у нее?

– У Кати. Твоей домработницы. Она пришла и открыла дверь своим ключом, но у нее мог быть только ключ от старого замка. Понимаешь?

Во взгляде Бориса мелькнуло опять что-то непонятное, похожее на уважение. Впрочем, сейчас Дине не было до этого ровным счетом никакого дела.

– А ты молодец, Динка, – сказал он с чувством. – Обращаешь внимание на детали. Вот только никакой сенсации тут нет. Связка ключей от квартиры лежит в банке из-под чая, которая стоит в тумбочке в предбаннике. В смысле, запасная связка. Этой квартирой пользуются многие мои друзья, когда бывают проездом в Москве, поэтому я держу запасную связку в коридоре. Когда это нужно, я просто не захлопываю дверь, ведущую в предбанник, а мои гости достают запасной ключ и заходят в квартиру. Конечно, у Кати есть свои ключи, но она частенько их забывает, поэтому про запасную связку знает тоже. Когда я поменял замок, то, разумеется, заменил и ключ на запасной связке. И Катю предупредил. Ключ от первой двери у нее есть. А новый она просто достала из банки с чаем и зашла. Ничего таинственного и зловещего. Так что если ты подозреваешь Катю…

– Погоди, никого я не подозреваю, – махнула рукой Дина и потерла лоб. От круговерти сегодняшнего дня у нее начала тяжело и надсадно болеть голова. – Ты хочешь сказать, что перед дверью всегда лежат ключи от этой квартиры, о чем знают все твои знакомые?

– Ну да. Пойми, по большому счету, тут совершенно нечего брать, – засмеялся он. – Все ценное я держу в сейфе. Да и нет у меня ничего ценного. Деньги на карте, телефон с собой. Ну телевизор стоит да ноутбук валяется в спальне. Эка невидаль.

– То есть в твою квартиру влез человек, который знал, что в тумбочке перед дверью лежат запасные ключи, был в курсе о шифре на дверце твоего сейфа, точно знал, что тебя в этот момент не будет дома, зато был осведомлен, что накануне ты привез домой сапфиры, выпущенные по какой-то новой и страшно секретной технологии?

Борис озадаченно смотрел на нее.

– Если честно, так четко я это для себя не формулировал, но, черт побери, ты права.

– И этот же человек знал о документации в секретном сейфе на работе и мог предпринять попытку туда попасть. Боря, а ты уверен, что таких людей много?

– Черт-черт-черт…

Посадский схватился за голову, как будто у него заболели все зубы разом. Дина в изумлении и с некоторым испугом смотрела на него.

– Ты чего, Борь? – аккуратно спросила она. – Тебе плохо, что ли?

– Да уж не больно хорошо, – проскрежетал он. – Ты, как всегда, права. Девчонка-соплячка, а разглядела то, что я прошляпил. Разумеется, таких людей немного. Черт подери, да их так мало, что можно пересчитать на пальцах одной руки. Так, я должен немедленно поговорить с Геннадием Петровичем. Или не с ним, а с Максом? А вдруг это кто-то из них. Что я буду делать, если это кто-то из них двоих? На доверии к ним строится все остальное. Строилось.

В глазах Бориса читалось такое отчаяние, что Дине немедленно стало его жалко. Она тронула его за руку, а потом, следуя безотчетному порыву, обняла и прижала его голову к своей груди, как еще совсем недавно сделал он сам. Теперь они поменялись местами, словно не он в их тандеме был старше и мудрее, а она. Маленькая девочка с пляжа в Одессе выросла.

– Ну-ну, не надо, – сказала взрослая и мудрая Дина. – Не расстраивайся так, пожалуйста. Ничего страшного не случилось. Сапфиры не украли, промышленный шпионаж не удался, а ты обязательно все поймешь и предателя вычислишь. Подумаешь, это что, первое предательство в твоей жизни?

– А ты знаешь, первое, – Борис вывернулся из кольца Дининых рук и вдруг рассмеялся. – Мне всегда в жизни везло на хороших людей. Вот и получается, что я дожил до сорока лет, а меня никто никогда не предавал. Ни родители, ни друзья, ни партнеры, ни женщины. Никто. Наверное, в меня никто и никогда не впрыскивал вакцину предательства, так что никаких антител к ней у меня в крови нет и быть не может. Поэтому узнавать, что тебя предал кто-то из близких, оказывается, больно, Динка.