Теперь все стало на свои места. Потеря пятисот человек, которых он направил в хеттскую армию, не настолько ослабила бы силы Кайгона, чтобы он сократил стражу на берегу. Даже если это так и было, среди зрителей Одиссея нашлись бы воины. Но там никого не было.

Вдоль дороги во дворец горели фонари, и тоже не было воинов. Кайгону не нужны были дополнительные корабли. Он просто задержал Геликаона, чтобы Аргуриос и Глаукос вернулись без него. Не было никакой необходимости искать капитана стражи. Геликаон знал, что произошло. Зидантосу сказали, что он остался на ночь во дворце, поэтому Вол вернулся на берег один. Вершиной предательства было то, что Кайгон лишил Геликаона его собственного оружия. Он почувствовал, как растет его злость, но не на Кайгона, а на себя. Как он мог быть таким наивным? Все было очевидно, а он ничего не понял. Счастливчик подождал, пока гнев утихнет, и мысли начали проясняться. Кайгон пошлет больше людей, которые будут ждать Геликаона на горной дороге, поэтому ему нужно оставаться здесь до рассвета или найти другой путь вниз. Сначала идея остаться во дворце казалось ему более благоразумной. Несомненно, Кайгон не захочет вызвать гнев Трои, принимая участие в покушение на жизнь одного из ее союзников. Пока Счастливчик он об этом размышлял, ему пришло в голову, что его могут убить во дворце, а тело бросить на горной тропе. Кайгон уже наверное отдал такой приказ доверенным людям. Только на берегу, рядом со своими людьми, Геликаон чувствовал себя в безопасности. Но как туда добраться?

Микенский воин Коланос никогда не отличался терпением. Ночь была уже на исходе, а его люди еще не вернулись. Он надел шлем и быстро зашагал по берегу вдоль скал по направлению к тропе. Из-за облаков показалась луна. Коланос заметил, что его туника испачкана кровью, на светлой ткани темнели пятна. Кровь была и на его руках. Остановившись, микенец попытался очистить их песком.

Большинство моряков спали на берегу, за исключением немногих, которые сидели вокруг гаснувших костров и играли в кости. Справа горел костер команды «Ксантоса». Коланос увидел сидящего там Аргуриоса, который смотрел на море. В нем закипел гнев, ему никогда не нравился этот человек. Представления о чести у Аргуриоса были смешными. Врагов нужно убивать всеми возможными средствами. Для Коланоса оставалось тайной, как он мог защищать Геликаона. Когда Агамемнон узнает об этом, он будет в ярости. А Коланос позаботится, чтобы царь об этом узнал. Аргуриос может наслаждаться своим положением соратника царя, но скоро он лишится этой чести. Если ему будет сопутствовать удача, которая зависит от настроения Агамемнона, этого воина объявят вне закона, его земли конфискуют и назначат цену за его голову. Коланосом овлалело раздражение. На это уже не стоит надеяться. Аргуриос со своим глупым желанием следовать обычаям прошлого все же оставался микенским героем.

Коланос поднялся вверх по горной тропе. Возле вершины, откуда виднелись дворцовые ворота, он встретил пятерых воинов, которые должны были убить Геликаона. Коланос подошел к воинам, фигуры которых наполовину скрывались в большой расщелине. Неуклюжая фигура ассирийца Хабусаса показалась в лунном свете.

— Ни одного признака Геликаона, господин, — сказал он.

— Кто-нибудь проходил?

— Только часовые и несколько шлюх.

Коланос отступил в тень

— Может, он остался на ночь во дворце, — тихим голосом добавил Хабусас и последовал за ним.

— Если Счастливчик это сделает, Кайгон убьет его, а тело бросит на берегу. Будем надеяться, он придет. Я хочу видеть лицо этого ублюдка, когда мой нож выколет ему глаза.

— Кто-то идет! — прошептал один из убийц. Коланос вгляделся в темноту. Человек в конусообразном шлеме с дубинкой на плече спускался из дворца на берег.

— Иди и спроси его о Геликаоне, — приказал Коланос.

Хабусас окликнул воина, затем вышел ему навстречу. Они поговорили какое-то время, затем ассириец вернулся.

— Он сказал, что троянец вернулся в царские покои. Это все, что он знает.

Коланос взглянул на небо: через час рассвет.

— Подождем еще, — велел он.

Время шло. Раздражение Коланоса росло. Кайгон изменил свое решение? Он решил не убивать Геликаона? Затем Хабусас похлопал Кайгона по руке и указал на дорогу. Из дворцовых ворот появился человек в темном хитоне и начал спускаться в сторону бухты.

— Схватите его и свяжите ему руки! — приказал Коланос.

Когда человек приблизился, Хабусас вышел из тени, загородив ему дорогу. Другие микенцы окружили испуганного незнакомца и привели к Коланосу. Темные волосы пленника были слишком короткими, а лицо крупным и мясистым. Коланос быстро спрятал меч.

— Где ты взял тунику? — спросил он грубо, узнав золотую вышивку на рукавах и шее. Вместо ответа мужчина бросился бежать. Хабусас и двое микенцев схватили его и вернули к Коланосу.

— Я задал тебе вопрос. Отвечай!

— Мне дал ее троянский царевич, господин.

— Почему он дал тебе свою одежду?

— Мы поменялись одеждой. Я из войска царя. Он сказал, что хочет разыграть своих друзей, и взял мою одежду и дубинку. Пообещал вернуть мне все, когда я завтра приду на берег.

Желчь поднялась в горле Коланоса. Отступив от пленника, он посмотрел на Хабусаса.

— Отправь этого человека на берег. Короткой дорогой.

Микенец потащил сопротивляющегося бедолагу к краю скалы. В отчаянии тот пытался ухватиться руками за камни. Хабусас дважды ударил его, почти оглушив. Коланос подбежал с ножом в руке и вонзил его в грудь пленника. Смертельно раненный мужчина упал на колени. Микенец сбросил его со скалы, и он упал на камни внизу. Небо становилось все светлее.

— Больше никаких попыток убийства в темноте, — сказал Коланос. — Мы возьмем Геликаона в море.

Геликаон спустился по горной дороге и пошел по каменистому берегу. Он устал, но радовался, что ему удалось одурачить микенцев. Сам Коланос с пятью воинами поджидал его в темноте. Ему польстили их подсчеты — готовность сразиться с ним с таким количеством людей. Конусообразный шлем сполз на бок, потому что он не завязал его под подбородком, украшенные бронзой доспехи были слишком большими и натирали плечи. Счастливчик неуклюже прошел по берегу по направлению к костру «Ксантоса». Затем он споткнулся, порвав тесемку на своей правой сандалии. Отбросив ее прочь, царевич продолжил путь. Когда он подходил к кораблю, большинство моряков спали. Геликаон снял шлем, бросил его на песок, а затем стащил с себя доспехи. Его заметил Ониакус.

— Когда ты уходил, то был одет лучше, — заметил он.

— Сегодня будет долгий день, тебе нужно поспать, — посоветовал ему Геликаон и зашагал дольше по направлению к «Ксантосу». Он забрался на корму. Там спали двое моряков, а третий стоял на стреме. Геликаон открыл люк и вошел внутрь, словно в стигийский сумрак. Там он нашел свой сундук и по памяти зажег свет. Счастливчик достал оттуда тунику, вернулся на верхнюю палубу, где снял одежду дружинника. Переодевшись, он оглянулся и посмотрел на дворец.