Во второй половине мая 1942 г. обстановка на советско-германском фронте ежедневно менялась к худшему. В результате поражения Красной Армии на Керченском полуострове и очевидного провала Харьковской операции наступление немецких войск угрожало катастрофой на южном крыле советско-германского фронта. Но главное, советская сторона связывала с визитом Молотова расчеты на достижение договоренности об открытии в 1942 г. второго фронта в Европе и готова была для достижения этой цели ко многим уступкам и компромиссам. Надежды были. Ф. Рузвельт, приглашая В. Молотова, писал И. Сталину: «Я имею в виду весьма важное военное предложение, связанное с использованием наших вооруженных сил таким образом, чтобы облегчить критическое положение на Вашем западном фронте. Этой цели я придаю огромное значение». Наконец, договор, необходимый как Великобритании, так и СССР, предлагалось заключить сроком на 20 лет с гарантией сотрудничества как в годы войны, так и в послевоенное время. С подписанием англо-советского договора курс на укрепление антигитлеровской коалиции получал важную опору. Еще одной такой опорой должен был стать договор с США.

Через 34 года Молотов, уже много лет находясь на пенсии, так рассказывал писателю Ф. Чуеву о том, что происходило в Лондоне (запись от 30 июня 1976 г.): «Мы настаивали на документе о наших послевоенных границах. Деталей не помню, а сущность помню, конечно. Мы настаивали все время, я напирал на это. Сталин в 1941 году, потом я прилетал с проектом в 1942-м. Черчилль: «Это мы никак не можем». Я так и вертелся туда-сюда. Послал Сталину телеграмму. Отвечает: согласитесь без этого. Я — вперед. Все упиралось в признание за нами Прибалтики. Они не соглашались. А когда мы от этого отошли, конечно, это было необходимо в тот момент, — они удивились, Черчилль был поражен. Иден обрадовался очень, когда мы пошли навстречу».

О своем и Майского отношении к новому британскому проекту Молотов ничего не сказал. Он, естественно, выполнил указание Сталина немедленно согласиться с британским проектом и подписать договор, но еще длительное время выяснял причину, как и почему он, Молотов, просчитался. Возвратившись в Москву, Молотов дал поручение А. Соболеву совместно с группой сотрудников НКИД подготовить сравнительный анализ советского проекта договора 1941 г., который обсуждался в Москве с Иденом, с договором, подписанным в 1942 г. Первый анализ его не удовлетворил. Работа была выполнена повторно. И, видимо, не принесла В. Молотову удовлетворения.

А. Буллок пишет, что «Молотов вовремя подписал договор, отправился с ним в Вашингтон и получил высокую оценку Черчилля за свои способности как государственного деятеля»».

27 мая 1942 г. Черчилль сообщил Рузвельту: «На этой и на прошлой неделе мы с Молотовым очень хорошо поработали, и, как Вайнант несомненно информировал Вас, мы полностью изменили положения договора. Теперь они, по моему мнению, свободны от тех возражений, которые были у нас обоих, и полностью совместимы с нашей Атлантической хартией. Договор был подписан вчера во второй половине дня в обстановке большой сердечности с обеих сторон. Молотов — государственный деятель и обладает свободой действий, весьма отличной от той, которую Вам и мне приходилось наблюдать у Литвинова. Я очень уверен, что Вы сумеете с ним хорошо договориться. Пожалуйста, сообщите мне ваши впечатления».

В тот же день Рузвельт сообщил Черчиллю: «Мы ожидаем нашего гостя сегодня вечером, но не будем обсуждать «Болеро» до четверга. Не можете ли Вы сообщить мне срочно краткое содержание того, о чем Вы говорили с ним относительно «Болеро»? Это поможет мне». Черчилль без задержки ответил на вопрос американского президента.

Тем временем самолет с Молотовым пересекал Атлантику. Направляясь из Англии в США, Молотов в общих чертах знал, что правительство Великобритании информирует правительство США об англо-советских переговорах. Опубликованные после войны американские дипломатические документы это подтверждают.

Операция «Браслет»

31 июля 1942 г. И. В. Сталин направил премьер-министру Великобритании У. Черчиллю следующую телеграмму:

Ранним утром 2 августа У. Черчилль и сопровождавшие его лица вылетели из Англии в Москву. Дорога предстояла дальняя и небезопасная, с промежуточными посадками в Гибралтаре, Каире, Тегеране и Куйбышеве. Маршрут, самолет и командир экипажа (американский бомбардировщик типа «Либерейтор» пилотировал капитан ВВС США Вандерклот) были избраны после длительного обсуждения. Вся операция получила кодовое название «Браслет».

* * *

В августе И. Майский направил в Москву обстоятельные соображения относительно целей поездки Черчилля и свои рекомендации в связи с предстоящими переговорами.

Во-первых, информировал посол, визит Черчилля преследует внутриполитические цели — «укрепить положение правительства, успокоить массы, напирающие с всевозрастающим требованием второго фронта в 1942 году, и выиграть время для маневрирования в стране и в парламенте в связи с этим требованием».

Во-вторых, Черчилль, понимая серьезность сложившейся военной ситуации, стремится к выработке «единой стратегии всех союзников» и сам «хочет быть в этой области связующим звеном между США и СССР».

В-третьих, Черчилль будет стараться «убедить тов. Сталина, что второй фронт в Европе в 1942 г. невозможен и нежелателен», главным образом потому, что он, Черчилль, «не верит в эффективность британской армии при столкновении с Германией». Англия, подчеркивал посол, — «несомненно заинтересована в одновременном ослаблении СССР и Германии, но она не заинтересована в победе Германии».

По оценке И. Майского, самым важным и самым трудным будет вопрос о втором фронте. «Я надеюсь, однако, — заключал посол, — что Вам удастся найти аргументы, которые смогут убедить Черчилля изменить свою позицию и принять меры к открытию такого фронта в 1942 году».