- Макс - мой начальник и по совместительству, давний друг Богдана, - сказала она, а потом, неразумно решила подлить масла в огонь. - Недавно я узнала, что нравлюсь ему. Он даже спрашивал, не расстались ли мы с тобой. Я ожидаю шага от него со дня на день. К тому же, за время нашей разлуки я много думала и пришла к выводу, что нам нужно развестись. Все это не имеет никакого смысла.

Ой-ой, кажется, перегнула!

Артем резко опустил руки и отошел от нее на несколько шагов, сжав кулаки и кривя рот. Они застыли на несколько секунд, просто глядя друг другу в глаза - он со злостью, а она с сомнением, но расстояние между ними словно увеличилось на километры. На мгновение, на лице Артема мелькнула боль, а потом, мужчина просто молча развернулся и стремительно зашагал к двери, исчезая из ее дома так же быстро, как и появился.

«Эй, а как же гневный секс?» - надулась она.

Вот ведь придурок! Принципиальный.

«Тьфу на тебя, Артем! Я тебе в вечной любви не клялась, так что нефиг строить из себя обиженку!»

Насупившись, девушка подошла к лежащему на полу букету и пнула его, о чем тут же пожалела. Цветы были красивые. Не банальные розы, хотя они тоже присутствовали в букете, а целое многообразие разных цветочков, больших и маленьких, всех цветов радуги. Сев на пол, она взяла их в руки, осторожно расправляя поврежденные, и уткнулась в них лицом.

Собственные чувства пугали ее своей непредсказуемостью, и, Рина подумала, что это даже к лучшему, что Артем ушел. Она же действительно собиралась разводиться с ним и, секс все только еще больше запутал бы. Боль, мелькнувшая в его глазах перед тем, как он ушел, отображала ту же самую боль, которую она видела в своих собственных, глядя в зеркало. Дарина на своем горьком опыте узнала, что случается с теми, на чьих чувствах играют и не хотела так поступать с Артемом. Как бы не было сильно влечение, которое она испытывала к нему, зная, что большего между ними не будет, лучше держаться от него подальше. Ради общего блага.

Однако, эти разумные рассуждения быстро выветрились из ее головы, когда на пороге двери, которую она не успела закрыть за ним, снова появился ее муж. Рину затопило облегчение. Потому что он выглядел совсем не страдающим. Скорее, даже желающим заставить страдать ее.

Глава 21

- Забыл что-то? - ехидно осведомилась она, чувствуя, как тает от осознания того, что он вернулся, несмотря на ее слова.

Тот факт, что Артем настолько нуждался в ней, подпитывал ее эго и уверенность в себе, пошатнувшиеся после истории с Егором. Было приятно быть кому-то необходимой, как бы эгоистично это не было с ее стороны.

- Тебя, - ответил он, наклоняясь и без видимых усилий поднимая ее с пола.

Однако, стоило ей оказаться на ногах, как он наклонился и взвалил ее на широкое плечо, будто мешок картошки. Рина от неожиданности взвизгнула.

- Идиот, ты что делаешь? А ну поставил меня на место!

Конечно, он и ухом не повел, целенаправленно двигаясь к двери.

- Да, постой же ты! Там же Гангстер! - закричала она, понимая, что упрямец решил сделать все в своей типичной Тихоновской манере и просто увезти ее из собственного дома.

После ее слов он резко остановился.

- Какой, к черту, Гангстер!?

В голосе слышалось недоумение.

- Пес! Отпусти меня.

Естественно, он этого не сделал.

- У тебя есть пес? С каких пор?

- Ты действительно хочешь сейчас это обсудить? Я вишу вниз головой и меня сейчас стошнит.

Наконец, мужчина внял голосу разума и поставил ее на ноги, крепко ухватив за талию. Боялся, что убежит? Из собственного дома? Вот дурак.

- Пес Богдана живет со мной, пока его нет, - сказала она Артему, положив руки ему на грудь, чтобы удержать равновесие.

Голова слегка кружилась. Он уткнулся лбом в ее макушку, тяжело дыша, и она застыла, не зная, что он собирается делать дальше. К ее изумлению, грудь под ее ладонями начала подрагивать, а потом до ее ушей донесся низкий смех. Крепко прижав ее к себе, Тихонов зашелся в приступе веселья, уткнувшись ей в плечо, и сотрясая все ее тело вместе со своим. Рина могла только недоуменно хлопать глазами, не понимая, то ли у него истерика на нервной почве, то ли его действительно могло что-то рассмешить в этой ситуации.

- Что смешного? - спросила она.

- Мы, - отсмеявшись, ответил он. - Ну, и то, что собаку назвали Гангстером.

Отстранился, поднимая ее лицо к себе за подбородок, чтобы смотреть в глаза, и одарил ее таким нежным взглядом, что она невольно поежилась, чувствуя себя последней дрянью за свое поведение.

- Когда вернутся родители?

- Не сегодня, так что из дома я не выйду, - миролюбиво ответила Рина. - А зная тебя, ты меня всю ночь держать будешь. Так и быть, можешь остаться.

- Какая же ты вредина, - ухмыльнулся он. - Хочешь меня и все равно ерепенишься. Поздно цену набивать, мы уже женаты.

Вот и относись к нему по-человечески после такого! Самодовольный имбицил!

- Приглашение отменяется, мудак! - тут же разозлилась она. - Скатертью дорога.

Артем только снова рассмеялся, крепче прижимая ее к себе и скользя губами по щеке вниз, к подбородку, несмотря на попытки Рины высвободиться из его загребущих рук.

- Я скучал по тебе, Воробушек, - прошептал он, уткнувшись губами в ее шею. - Маленькая моя… злючка.

И как перед таким устоять? Рина вздохнула, когда его губы нашли чувствительную точку на ключице, и откинула голову, облегчая доступ. Его руки скользили по ее телу, поглаживая бедра, живот, грудь, будто не могли решить, на чем остановиться, пока губы спускались все ниже. Одним движением Артем сдернул с нее футболку и, встав на колено, впился в  грудь, сжимая зубами мягкую плоть. Его руки крепко держали ее за талию, пока Дарина изгибалась, пытаясь прижаться напряженным соском к его рту, но мужчина избегал его, посасывая нежную кожу вокруг и оставляя красные следы на светлой коже вместе с отпечатками своих зубов.

- Не дразнись, - застонала она, впиваясь пальцами в его волосы.

- Разве это не то, что ты обычно делаешь? - спросил он, смотря на нее снизу вверх и демонстративно медленно касаясь кончиком языка заострившегося розового комочка, который так и просился в рот, чтобы его как следует обласкали и уделили внимание.

Рина хныкнула, подаваясь навстречу, но он не продолжил ласку, переходя на другую грудь и принимаясь ставить свои метки на ней.

- Не то, чтобы этот Макс когда-нибудь увидел мое, но напомнить тебе, кому ты принадлежишь, не будет лишним, - пробормотал он, не отводя взгляда от ее глаз и предупреждающе кусая за нижний изгиб груди.