«Бык» довольно и понимающе хмыкнул.

– Осторожнее с баксами.

– С какими баксами?

– Хавьер объяснит.

Однако очень быстро доходит информация до авторитета. Словно кто-то следил за Сохатым. Или менты стукнули. С ментами Хавьер повязан. Многим жалованье платит. Да и родня у него там какая-то в чинах. Тоже постукивает.

Санек зашел в дом. Через пару минут снова появился в дверях. Кивнул Сохатому, но спускаться не стал, остался наверху.

Через две минуты вышел и Саид. Спокойно осмотрел двор. Аккуратный, подтянутый, деловой. В строгом темном костюме, в белой рубашке с туго затянутым галстуком. Не по погоде явно одет. Но ему местная жара не страшна. Он теплоустойчивый. Таджикский вор в законе внешне походил на типичного современного бизнесмена, ориентированного строго на запад – и в целях, и в манере поведения, и в манере одеваться.

Сел в машину со своими «быками». Сам за рулем. По слухам – любит быстро поездить. Местные ребята распахнули ворота. Хорошо смазанные петли даже не скрипнули.

Сохатый поднялся на крыльцо. Хавьер вышел встретить его на порог.

– Прибыл. Хорошо, что сообразил подождать. Мне неудобно было при Саиде предупреждать парней. Заходи, не стесняйся.

Хавьер Саида уважает. Говорит, что тот – культурный вор. Только невезучий. Но умеет держать удары.

Они прошли в дальнюю маленькую и полутемную комнату – кабинет хозяина. Сели в кресла друг против друга.

– Саид по поводу заказа приезжал?

– Да. Привез деньги.

– На скольких сошлись?

– Твоих восемь штук. Аванс брать будешь?

– Обязательно. Только я уже навел справки. Очень серьезный клиент. Его Лымарь достать не смог.

– Он Лымарю платит за «крышу».

– Я знаю. Сейчас платит. А пару лет назад был у них конфликт. Гагарин тогда нескольких парней у Лымаря на инвалидность отправил. Это в цену тоже надо включить. И страховку.

– Слышал я что-то про это дело. Значит, тот самый Гагарин. Ладно. Я позвоню Саиду, договорюсь о новой цене. Еще пару штук, думаю, можно будет добавить.

Дым Дымыч кивнул, соглашаясь.

– Он меня не знает?

– Обижаешь…

– Сейчас всего ждать можно. Что с Беломором?

– Прочухал ситуацию. Слинял.

– Ищут?

– Конечно. А что с Седым?

– Уже не поседеет.

Хавьер довольно покачал головой.

– Быстро ты. И красиво. Мне уже рассказали. Сколько баксов там было?

– Я их не считал. За мальчика меня держишь?

Сохатый за нарочитой небрежностью вопроса уловил внутреннее напряжение Хавьера. И понял, что с этими баксами не все так просто.

– То есть?

– Я их не взял. Мужичишко какой-то подобрал и в арку дома улизнул. Это я уже с перекрестка увидел. Когда отъехал.

Хозяин откинулся в кресле и посмотрел на Сохатого с недоверием.

– Что-то я тебя не совсем понимаю.

– Что ты не понимаешь?

– Почему ты не взял эти баксы?

– Не захотел. Хотел красиво сработать. И только.

– Но ты же именно за деньги работаешь?

– Когда дают заказ. А здесь мне никто заказ не давал. Понятно объясняю? Если я их пожелал бы взять, то меня уже искать начала бы не только одна ментовка. Мне в моем положении это нужно?

Хавьер задумался.

– Наверное, ты прав. Теперь будут искать того мужичка. Найдут и все на него повесят.

– Если найдут.

– Найдут… В «дипломате» было двести тысяч. Соображаешь?

– Соображаю. Я на глазок примерно так и прикинул. Это деньги не для пункта обмена. Слишком много. Потому мне они и не нужны. Так?

– Не так. Деньги-то как раз для пункта обмена. Только настоящих там было десять тысяч. Остальные нарисованы в Таджикистане. Их очень удобно разбавлять именно в пункте обмена. Соображаешь?

– Саид?

– Да.

– Ты его предупредил, что Седой постукивает?

– Конечно. Только ему такой вариант еще больше понравился. Говорит – у Седого ментовская «крыша». Больше надежды было, что не накроют.

– Еще его предупреди, что если со мной такими же баксами рассчитываться будет, то следующий клиент – он. Я таких шуток не понимаю.

– Об этом я и сам сказать догадался. Он тогда очень интересовался, что ты за человек. Я сказал, что если ты захочешь убрать президента США, то сделаешь это на следующий же день.

– Сделаю, – согласился Дым Дымыч. – Только до Штатов лететь долго. Могу к следующему дню не успеть. А насчет Гагарина – он тоже срок ставит?

– Жестко – нет. Просит побыстрее.

– Ладно. Давай аванс. Я уже приступил к работе.

– Хорошо. Как сделаешь, сразу ко мне. Я уже кое-что надумал насчет тебя. Национальность тебе сменим, усы отпустим, как у хохла, и отправим отдыхать. Не возражаешь против смены национальности?

– Не вижу смысла. Я пока еще и так не в розыске. С чужой ксивой легче засветиться. И ты уж того… – Сохатый посмотрел из-под бровей достаточно мрачно и красноречиво. – Сильно не старайся, я сам сумею о себе позаботиться. Есть куда съездить на отдых.

– А если понадобишься?

– Я сообщу координаты.

– Ну-ну…

2

Дым Дымыч вернулся домой, когда дневная жара начала уже спадать. После разговора с Хавьером беспокойство не прошло. И даже пять тысяч долларов, что лежали во внутреннем кармане пиджака, туго стянутые резинкой, не грели душу. К деньгам Дым Дымыч относился почти равнодушно, признавая их только как инструмент к некоторым жизненным удобствам. Точно так же хозяйка кухни относится к кухонному комбайну.

Окончание разговора с Хавьером слегка насторожило. Не слишком ли авторитет старается помочь ему исчезнуть из поля зрения прокуратуры и ментов? Хавьер, несмотря на многолетнее взаимовыгодное сотрудничество, не постесняется отправить самого киллера вслед за жертвой. И платить тогда не надо будет. Но это дело не такое простое, как авторитету кажется. Нюх у Дым Дымыча на опасность сохранился военный. И постоять за себя он сумеет.

Такие мысли только подлили масла в огонь внутреннего беспокойства. А тут еще пропажа Беломора. Если это в самом деле Беломор сдавал Сохатого Седому, то сейчас, чтобы замести следы, этот тоже постарается приложить руку к отправке бывшего спецназовца туда, откуда не возвращаются. Нет, в ментовку он скорее всего не пойдет. При всей подлости, Шурик Беломор – уголовник-рецидивист и ментов всей душой презирает. Он может и сам попытаться что-то предпринять. Исподтишка. По-гнилому. Так, как сам Дым Дымыч никогда не работает.