Я опустила стекло и улыбнулась. «Кепка» сделала вид, что не заметила ни меня, ни джипа, пришлось крикнуть:

– Молодой человек, извините, я очень тороплюсь!

– На… а на внедорожник, – заорал он в ответ, – ниче, постоишь! Клиента одного упустишь!…!…!…!

Из впереди идущей машины выглянула девушка.

– Он псих! – заявила она.

– Ща в ментовку замету! – завизжала «кепка». – Думаешь, я так просто к теще на блины качусь? Выполняю важное государственное задание!

Я прищурилась. Внешняя раздолбанность машины порой не совпадает с ее внутренним состоянием. В нашем гараже стоит «Москвич». Некогда эту популярную у советских граждан тачку называли «Ведро гаек и болтов» или «Мама спит спокойно». Вторая кличка объяснялась просто: приобретя «Москвич», отец семейства будет все свободное, да и несвободное время проводить в гараже, пытаясь заставить тачку шевелить поршнями. Мама может спокойно спать – мужу некогда шляться по бабам или кататься на рыбалку.

Но «Москвич», приписанный к нашей бригаде, легко уйдет в отрыв от гоночной машины. С виду-то он жаль печальная, а под капотом – чудо современной техники. Вот только на хитрой машине стоят особые знаки, чтобы ГАИ отворачивалось, видя летящий по шоссе ураган.

– Я спецагент, – орала «кепка», – идиоты…! На… тебе левый ряд…!

Номера у тачки важной особы были затрапезные, да и с меня на сегодня хватило одного шпиона Гадюкина. Я нажала заветную кнопку, из крыши джипа выскочила мигалка, из-под переднего бампера забили синим светом стробоскопы, властный мужской голос заорал в микрофон:

– Внимание! Пропустите транспорт со спецсигналом! Внимание! Водители, не создавайте аварийную ситуацию.

Не надо думать, что в микрофон орал Федор: у нас есть магнитофонная запись, от голоса диктора даже у меня поджилки трясутся.

Завывая и вопя, джип поспешил по левой полосе. Григорий Игоревич вжался в сиденье, слава богу, он молчал. Лишь в тот момент, когда внедорожник въехал во двор клиники, Венев шепнул:

– Спасибо. Я ваш должник.

– Нет, – ответила я, – не люблю, когда кто-то мне благодарен. Лучше помогите, когда потребуется, другому человеку, и будем квиты.

Венев скрылся в кабинете врача, мы с Приходько сели в кресла, я позвонила Чеславу, отчиталась, выслушала его указания и велела практиканту:

– Рассказывай, что разузнал у мусоролазов.

– Не очень-то они разговорчивые, – начал Федор, – или боятся Венева, или правда его уважают, но плохого слова о нем никто не проронил. Справедливый, честный, правит твердой рукой.

– У властителей чаще, чем у других, заводятся враги, – заметила я, – неужели Григорий Игоревич ни с кем не конфликтовал?

– Не-а, – затряс головой Приходько, – хороший барин. Пускает в бизнес только своих, так сказать, с мусорными корнями. Чужим в Давыдово хода нет. Если женился на ком со свалки или замуж за мусоролаза выскочил – тебе туда прямая дорога, остальным дуля. Об Игоре тоже все хорошо отзываются. Парень понимает, что империя к нему перейдет, рано или поздно он заменит отца, но не чванится, со всеми за руку здоровается, вежливый, голоса не повышает. На здоровье никогда не жаловался, хотя ни силачом, ни здоровяком его не назовешь. Внешне не красавец, ростом не вышел, похож на бульдожку, коренастый такой, ноги короткие, да и на лицо не Бред Питт. Хотя Игорь попытался себя облагородить, отпустил усы, бородку, стал выглядеть старше. Сын Венева заведует магазином, наверное, он хочет, чтобы служащие не считали его мальчишкой. Примерно год назад у Игоря стало сильно портиться зрение, и он нацепил очки в тяжелой оправе, что придало ему еще большую солидность. Очень любил мать, сильно переживал ее смерть. Прямо напасть на их семью.

– Напасть? – насторожилась я. – О чем речь?

– Сначала скончалась младшая сестра Григория Венева, Любовь Игоревна. Как говорится, в семье не без урода, и Любочка как раз такой урод. Она дружила с бутылкой, зашибала основательно. Григорий сестру лечил: зашивал, кодировал, гипнотизировал, но толку ноль. Никто не удивился, когда тетка до инсульта допилась, – пояснил Федор, – потом месяца через четыре умерла Алевтина, сгорела в три дня от воспаления легких. У Григория Венева за двенадцать месяцев двое похорон, стало шалить сердце, а у Игоря сильно село зрение.

– Черная полоса, – вздохнула я, – отправляйся в офис.

– А ты? – спросил Приходько.

– Подожду Григория Игоревича, отвезу его домой или в техцентр, где его машина стоит.

– Полное обслуживание короля свалки, – хмыкнул Федор. – Знаешь, он врет.

– Почему ты так думаешь? – спросила я: мне тоже казалось, что «монарх» чего-то недоговаривает.

– Спиной чую, – объявил Федор, – она меня никогда не подводит. Хочешь угадаю, когда ты врешь, а когда нет?

– Попробуй, – предложила я.

– Сейчас задам тебе два вопроса, – обрадовался Приходько, – на один ответишь честно, на другой нет, идет? Сколько ты весишь?

– Шестьдесят килограммов, – выпалила я.

– Как долго ты водишь машину?

– Пару месяцев, я же тебе говорила, – не замедлила я с ответом.

Федор моргнул.

– Твой вес другой, тут ты приврала. А с правами правда, хоть в это трудно поверить. Снимаю шляпу, ты талант, родилась с баранкой в руке. Убедилась в моих способностях?

– Ты залез в бардачок и посмотрел в документах дату выдачи прав, – улыбнулась я, – а с весом я сглупила, ясно же, что он больше.

– Нет, – уперся Федор, – я распознаю ложь!

Мне стало смешно.

– Я тоже имею талант. Хочешь, сейчас угадаю, сколько тебе лет?

– Какая хитрая! – погрозил пальцем Федор. – Тебе ваш компьютерный гений давно мою анкету зачитал.

Я возразила:

– В бригаде не принято интересоваться биографией коллег. Ну ладно, давай скажу, сколько лет… э… кому, выбирай сам. Загадывай. Маленькое условие: он должен быть старше десяти и моложе ста лет.

– Готово, – кивнул Приходько.

Я сделала серьезное лицо.

– У тебя в телефоне есть калькулятор?

– Я купил супернавороченную трубку, – гордо заявил практикант, – фотоаппарат, камера, выход в Интернет, джи пи эс приемник…

На секунду я ощутила небольшое волнение, но оно быстро прошло, Федор продолжал хвастаться:

– …фонарик и много чего еще.

– Сосиски он не варит? – поинтересовалась я. – Войди в калькулятор и умножь возраст задуманного лица на семь.

– Угу, – с готовностью отозвался практикант.

– Полученный результат умножь еще раз на число тысяча четыреста сорок три, на экране должен появиться возраст твоей подружки в троекратном виде. Дай-ка сюда.