Вот у этих детей и появляются дети…

Мне трудно писать об этом. Рана еще свежа. Одна такая мамаша жила со мной на одной площадке. Почему жила?

Нет, она не умерла. Она сидит. Ей дали четыре с половиной года за распространение наркотиков.

Сироты – квинтэссенция боли нашего больного общества. Пусть неполная семья, пусть мать-одиночка – но все же мать.

Пусть трудная, больная, корявая – но материнская любовь, бабушка, а может быть, даже дедушка!

Пусть бедный и неубранный, но дом! Крыша! Постель!

А если с рождения – казенный дом, не всегда добрый и не всегда компетентный воспитатель? Не иметь прикрытия, не иметь поддержки. Сколько раз можно сломаться? Сколько раз быть униженным и унижать самому? Сколько раз переходить из рук в руки, сколько раз рвать привязанности и дружбы – так, чтобы разучиться привязываться и дружить? Не быть уверенным – ни в чем и ни в ком.

Не иметь возможности проявить себя. Просто – не попрыгать перед мамой, чтобы она сказала: «Ты – мой хороший! Ты – мой молодец! Мой…»

* * *

Приведу статистику на 2005 год.

По России численность детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, на 01.01.2005 г. составила 2,1 % от общей численности всех детей в возрасте от 0 до 18 лет.

Для сравнения, по данным Всемирного банка, к 2000 году в Великобритании эта цифра составляла 0,5 %; в США – 0,69 %; в Германии – 0,89 %.

По данным мониторинга, в образовательных учреждениях для детей-сирот на 01.07.2005 год воспитывалось 22,65 % от общей численности детей-сирот (134 396 детей); в домах ребенка – 2,9 % (17 051 ребенок); в детских домах семейного типа – 0,13 % (778 детей); в негосударственных учреждениях – 0,13 % (762 ребенка). Под опекой и попечительством находится 57,84 % (343 212 детей); в приемных семьях – 1,75 % (10390 детей), в патронатных семьях – 0,64 % (3805 детей)[35].

За последние десять лет в России количество детей-сирот увеличилось вдвое и превысило 700 тысяч.

Заметьте, что в этой статистике отсутствуют даже приблизительные данные о тех сиротах и «бесхозных» детях, что не живут ни в детдомах, ни в домах ребенка, ни в приемных семьях.

ДЕТЯМ-СИРОТАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ

* * *

Вернемся к моей соседке. Хорошая девушка, добрая. Собаку приютит… Приютит, но смотреть за ней не сможет – собаку же надо выгуливать. Нужна регулярность, нужно проявлять заботу не один раз, а постоянно.

На работу она может устроиться и даже может поработать с недельку… с месяц… А потом – все. Изо дня в день рано вставать, вступать с начальством и с коллегами в постоянные взаимоотношения, подчиняться. Не приучена. Не то что не хочет – не может.

Она приучена к тому, что еду ей принесут и на стол поставят. А она еще поковыряет ложкой в тарелке: есть или нет?

– А, пошли они все! Они мне говорили, что надо только там полы мыть… а надо еще в другом месте… Не хочу я с тряпкой ходить! Я пойду в ларек, торговать! (Это о работе санитаркой в детском саду.)

– А есть что ты будешь?

– У меня есть. Мне социалка паек привезла. Мне Машка сто рублей дала.

Через месяц история повторяется.

– Пошли они все! Что я, дура, на них горбатиться за три копейки в этом ларьке! С утра до вечера! Я швейное ПТУ закончила, вот и пойду швеей!

Пошла швеей, отработала около месяца.

Социалка привезла паек. Собралась компания таких же, как она сама, бедолаг. Наелись, напились, покурили.

– Ну ее на фиг, эту швейку! Проживу как-нибудь…

– Смотри! Скоро тебе паек перестанут давать! Надо же работать где-то, чтоб жить…

– Я устроюсь. Вот отдохну месяцок и устроюсь куда-нибудь!

За три года сменилось три сожителя.

По ходу дела появился ребенок. Девочка. Девочка родилась с нарушениями нервной системы. Неудивительно – мать всю беременность курила, выпивала. Нет, она не была пьяницей. Просто выпивала, как всегда. Может, раз в неделю, может, два… Редко, чтоб «до упора». Может, в месяц раз…

Социальная служба, несомненно, помогает. С голоду умереть не дадут. Но ребенок растет, а вместе с ним и проблемы…

А так хочется «оторваться», «потусоваться» среди своих!

В компании мою соседку укололи «чернухой». Потом она, добрая душа, приютила подругу-наркоманку, ВИЧ-инфицированную, которую и родители, и прежние сожители выгнали из дома. «Чернуху» (вываренный в ацетоне мак) теперь стали варить у нас на площадке.

Пару месяцев мы вдыхали пары ацетона, пока разобрались, что к чему.

С большим трудом удалось устроить ее дочь в детский сад. Но мама перестала ее туда отводить, ведь, чтобы отвести, надо же рано встать… И вообще – встать…

Моя крестная дочь перестала походить на себя.

Бессмысленный, остановившийся взгляд. Худая. Очень быстро разрушились зубы. «Чернуха» – кайф для бедных. Нет ничего более токсичного и быстро убивающего. Недаром наркотики названы кем-то фактором «естественного отбора» нашего времени.

Жестоко сказано.

Вот так плачевно закончилась эта история. Девочка, ее дочь, сейчас в детдоме. Какое-то время она тоже дышала парами ацетона…

Вы спросите, где была я? Такая вот православная да еще врач? Старалась быть рядом, более того – я стала ей крестной матерью и ею остаюсь, но…

Многие перипетии судьбы мы проходили вместе. Мы с мужем старались помочь нашей крестной дочери. Кормили, помогали растить «внучку». Разговаривали, учили. Порой казалось, что все встает на правильные рельсы и как-то движется в сторону улучшения.