Но все это опять-таки беглый экскурс в будущее, призванный сохранить органичность и непрерывность повествования, посвященного Отто Штрассеру, его жизни, мотивам его поведения, тем счетам, которые он должен предъявить.

За те три с половиной года, которые прошли между его разрывом с Гитлером и приходом последнего к власти, Отто Штрассер, как я уже говорил, занимался строительством «Черного фронта». Его публичную деятельность я уже описал – кампании, проводившиеся по всей стране, антигитлеровские газеты, дебаты на трибунах. У «Черного фронта» есть собственные штурмовики – «Черная гвардия», которую не надо путать с гитлеровской СС – ее подчас тоже называют черной гвардией из-за формы черного цвета. Черногвардейцы Штрассера тоже носили черные рубашки, но, повторюсь, прилагательное «черный» относится не к ним, а к тайному характеру самой организации – «Черный фронт». Между прочим, символ «Черного фронта» – скрещенные меч и молот.

Однако внешние проявления деятельности «Черного фронта» были не самыми важными составляющими его работы. Основная работа была та, которую подразумевало слово «черный» – то есть строительство тайной организации. Во всех политических партиях Германии, за исключением коммунистов, особенно же в рядах национал-социалистов, Отто Штрассер имел своих последователей, которых строго предупредили, чтобы они никоим образом не выказывали публично своей приверженности. В этой организации, которая должна была «сыграть» в отдаленном будущем, им отводилась одна роль – они должны были оставаться теми, кто они есть: якобы верными нацистами, активными штурмовиками, идейными эсэсовцами и т.д., и т.п. и направлять все свои силы и получаемую каждым на своем месте информацию на достижение целей и задач, которые перед собой ставил «Черный фронт».

Они и сегодня делают это, а потому о большей части их подвигов и трудов можно будет рассказать лишь через много лет. Но благодаря этому «черному» методу Отто Штрассер мог все те годы, пока он работал против Гитлера в Германии и потом, уже ведя войну с ним из-за границы, видеть, так сказать, сквозь двери и стены, знать о приказах и разговорах, которые отнюдь не предназначались для внешнего мира, но только для узкого круга нацистов.

Так, в момент своего бегства из Германии большую часть пути его шофером был облаченный в униформу один из руководителей штурмовиков. Когда Штрассер уже находился в ссылке, то я видел у него письмо, подписанное одним из высших чинов СС, человеком известным и популярным в Германии. Письмо это сквозило дикой ненавистью в отношении Гитлера. Видел я и другие письма от офицеров, которые сегодня служат в рейсхвере.

С помощью таких невидимых каналов информации Отто Штрассер смог заглянуть даже в кабинеты штаб-квартиры гестапо в Берлине и прочесть рапорт человека, который был послан, чтобы убить его. Он имел возможность вычислить и других агентов гестапо, которые время от времени появлялись вокруг него под тем или иным предлогом, но с одной-единственной целью. Он также знает и то, какие материалы находятся в его личном деле, которое лежит в архиве гестапо…

Именно эти невидимые друзья, проживающие в Германии, так или иначе поддержали его материально, чтобы он мог продолжать кампанию, находясь в изгнании; все свои личные деньги он уже истратил на это, и, вследствие той или иной части своей политической философии, он отрезан от нормальных источников финансовой поддержки, которыми пользуются враги Гитлера, находящиеся за пределами Германии. Те же друзья снабжали его фальшивыми паспортами, укрывали у себя его эмиссаров. Люди, которых он посылал в Германию, чтобы собрать сведения о гитлеровском режиме, делали это, рискуя своими собственными жизнями и без какой-либо оплаты.

Далее по ходу книги читатель познакомится с теми людьми, которые открыто помогали ему – некоторые уже появились на ее страницах, – и получит возможность дать оценку их личностям, душевным качествам, мужеству и патриотизму. Однако куда как важнее легион его неизвестных последователей, людей, живущих в Германии, которые готовы в нужный час снять черные рубашки и прочие знаки отличия, открыто заявив о своей приверженности делу Отто Штрассера.

30 января 1933 года в истории Отто Штрассера завершилась одна глава и началась другая. Прозвучал еще один выстрел стартового пистолета.

Начались самые мрачные годы его жизни. Человек, которому он не верил и которого презирал, одержал победу – он стал рейхсканцлером. Брат его наконец освободился от всяческих иллюзий, но жить ему оставалось недолго. Что-то должно было произойти и с ним, Отто Штрассером, с его «Черным фронтом», с его надеждами, с немецким социализмом, за который он так отчаянно боролся.

Что же теперь сулило ему будущее?

С прибытием 30 января 1933 года Гитлера в берлинскую рейхсканцелярию, с бесконечных факельных шествий штурмовиков в окружении неистовствующих толп, проходивших мимо двух освещенных окон, в одном из которых стоял Гинденбург, согласно кивавший головой, словно китайский болванчик, а в другом, высунувшись наружу под светом прожекторов, стоял Гитлер, приветствуя проходящих, так вот, с этих самых событий начался новый этап в жизни нашего революционера-социалиста – этап гонений и избавлений, заговоров и контрзаговоров, всяческих уловок и ловушек, бегства и изгнания. Это была война солдата-одиночки, объявленного вне закона. Он вел ее из-за границы против самого могущественного человека в Европе.

В жизни Гитлера не было более напряженного эпизода, чем этот период жизни Штрассера. Это поразительная история о приключениях, герой которой находился на волосок от смерти; порой создавалось впечатление, будто в реальную жизнь вошли сюжеты из романов Фенимора Купера, Эдгара Уоллеса, Филлипса Оппенгейма[48]и иных писателей.

4 февраля 1933 года, через четыре дня после прихода Гитлера к власти печатные издания штрассеровского «Черного фронта» были запрещены по всей территории рейха.

После этого на территории Германии установилось показное и вполне обманное затишье. Длилось оно три недели. В качестве меры предосторожности были засекречены все документы и структуры «Черного фронта»; были составлены планы для дублирующих региональных (и никому не известных) руководителей по всей стране, которые должны были частично взять на себя текущую деятельность, а также осуществлять все виды контактов в случае ареста публичных лидеров. В штаб-квартире «Черного фронта» на Вильгельмштрассе – прямо неподалеку от гитлеровской рейхсканцелярии – остались только телефонист и несколько человек из числа «Черной гвардии».

27 февраля загорелся согласный на все рейхстаг. На следующий день после триумфального пришествия нацистов к власти доктор Геббельс сделал в своем дневнике прямо-таки пророческую запись: