Он ничего не нашел.

Свидетель жил в небольшом скромном доме, который лет восемнадцать назад находился в центре участка в пятьдесят акров. Теперь многие фермы слились или сдавались в аренду, и он едва мог прокормить одного человека. Крыша просела, стёкла в окнах стали молочного цвета, вокруг царили тишина и мрак. Гудмен вышел из машины и принялся стучать в дверь и кричать.

Ему пришлось подождать минуты три. Наконец дверь открыла растрепанная женщина в ночной рубашке. Гражданская жена. «Нет, его еще нет дома, – сказала она. – Да, он всегда звонит, если задерживается. Нет, я понятия не имею, где он».

Гудмен вернулся в машину и по той же дороге направился к насосной станции. Он снова ехал медленно, освещая прожектором другую обочину и пятьдесят футов поля за ней.

И вновь ничего не заметил.

Тогда шериф начал исследовать другие маршруты, начиная с наиболее вероятных. Его округ был не слишком сложным с точки зрения географии. Центральное пересечение дорог разбивало его на четыре четверти – северо-западную, северо-восточную, юго-восточную и юго-западную. На каждой четверти в разные годы велось строительство. Нельзя было исключить, что свидетель решил вернуться домой, выбрав не самый короткий маршрут. Возможный, но не слишком вероятный вариант. Бензин стоил дорого, и не имело никакого смысла накручивать лишние мили. Гудмен сомневался, что у свидетеля имелась подружка, готовая его принять в такое позднее время. Однако шериф был человеком основательным, поэтому он решил проверить эту версию.

Однако ему не удалось найти старый «Форд»-пикап в северо-западной четверти. В северо-восточной и юго-западной – тоже.

Юго-восточная четверть представлялась шерифу наименее вероятной. Чтобы туда попасть, свидетелю требовалось развернуться и поехать в сторону, противоположную от дома, а зачем ему так поступать далеко за полночь? К тому же юго-западная четверть была в основном коммерческой. Двухполосное шоссе, ведущее на юг, с двух сторон окружали небольшие торговые центры. Такая же дорога вела на восток. Там расположились магазины, торгующие семенами, садовым инвентарем и текстильными товарами, оружейные лавки и ломбарды. И еще там находились банк, аптека и фирма «Джон Дир»[14]. Все они закрывались в пять часов вечера. Рядом, на боковой улочке, имелась стоянка, которая по ночам пустовала, а еще дальше – стоянка побольше, которой также обычно никто не пользовался, и старые склады, надежно запиравшиеся на ночь.

И тем не менее Гудмен проверил все. Он был основательным человеком. Шериф медленно ехал на юг, заглядывая в переулки между зданиями, затем возвращался на север по той же дороге, осматривая противоположную сторону дороги.

Он ничего не нашел. Затем повторил ту же процедуру на дороге, ведущей на восток, в открытые поля, тщательно осматривая обочины в обе стороны, проверяя переулки и фронтоны магазинов, а также стоянки, находящиеся сзади.

И так он нашел грузовичок.

Старый «Форд»-пикап был аккуратно припаркован возле хозяйственного магазина Гаса Бэнтри.

Ричер сложил карту, от которой было немного пользы, и засунул ее в задний карман. Выглянув в окно офиса, он обнаружил, что еще темно, но рассвет уже приближается. Он посмотрел на толстяка и спросил:

– Не хотите сдать мне номер?

Тот не ответил.

– Я вам заплачу, а вы дадите мне ключ. И тогда вы сможете считать, что это бизнес.

Вместо ответа толстяк подошел к углублению за стойкой и вытащил оттуда кусок бумаги в прозрачном пластике с надписью: «Менеджмент оставляет за собой право отказать в обслуживании». Пластик был слегка покрыт пылью от штукатурки, которая осыпалась после выстрела.

– Я хороший парень, – заявил Ричер. – Вы слышали, как я разговаривал по телефону с представителем федеральных властей. И наш разговор был вполне дружелюбным.

– Мне не нужны новые неприятности, – ответил толстяк.

– Все неприятности, которые могли сегодня произойти, остались позади. Дальше будет идти расследование. У вас остановятся с десяток агентов, которые проведут здесь неделю. Или даже больше десяти агентов, и они останутся на более длительный срок. Сравните это с вашей обычной зимней занятостью.

Толстяк колебался.

– Ладно, мы ведь можем поехать в другое место, – сказал Ричер.

– Сорок долларов, – сказал толстяк.

– Двадцать.

– Тридцать.

– Не нужно так давить. У парней есть бюджет. Если они увидят то, что им не понравится, они позвонят в ВНС[15]просто для развлечения.

– Двадцать пять.

– Договорились, – сказал Ричер, выудил из другого кармана пачку мятых банкнот и отсчитал двадцать пять долларов – десятку, две пятерки и пять купюр по одному доллару.

– За неделю вперед, – заявил толстяк.

– Только не надо так напирать, – ответил Ричер.

– Ладно, за две ночи.

Ричер добавил двадцатку и пятерку.

– Я займу номер в середине ряда. Без соседей с двух сторон.

– Почему?

– Потому что я люблю одиночество.

Толстяк достал из ящика письменного стола латунный ключ с кожаным брелоком, на одной стороне которого виднелась выцветшая цифра «пять», а на другой – какие-то инструкции по отправлению писем.

– Вам нужно расписаться в журнале.

– Зачем?

– Закон Айовы.

Ричер записался как Билл Сковрон – который выбил 0,375 за «Янкиз»[16]в Мировой серии[17]через несколько недель после рождения Джека. Толстяк протянул ему ключ, и Ричер направился в свой номер.

Шериф Гудмен позвонил Джулии Соренсон на сотовый телефон и рассказал ей, что нашел грузовик свидетеля.

– Есть следы борьбы? – спросила она.

– Нет, пикап аккуратно припаркован, – ответил Гудмен. – За хозяйственным магазином, как «Мазда» возле кафе.

– Он заперт?

– Да, что немного необычно для наших краев. Обычно люди не закрывают свои автомобили. В особенности если речь идет о старых развалюхах.

– И нигде не видно следов свидетеля?

– Ничего. Он исчез.

– А есть поблизости бар или отель?

– Нет. Только торговый центр.

– Я пришлю экспертов, чтобы они осмотрели грузовик.